|
К рубрикатору «Эссе и статьи Переслегина» |
Сменить цвет |
|
«Ты с умом и со свечкой к нему подступай,
|
На первый взгляд, проект «Гуттенберг» производит впечатление если не фантастики, то некой маниловщины. Тем не менее, он имеет четкие исторические аналоги и, по-видимому, таки будет осуществлен. Можно даже сформулировать более сильное утверждение: он с неизбежностью будет осуществлен в ближайшее время . Интервал исторической свободы ограничивается лишь сугубо «редакционными», частными вопросами: в каком виде «Гуттенберг» будет претворен в жизнь, и какие социальные и национальные группы получат от него обобщенную выгоду.
Проиллюстрируем этот тезис на исторических примерах.
Неолитическая революция привела к трем последовательным глобальным преображениям земной поверхности. Следы первого и важнейшего из них — создания окультуренных ландшафтов, иными словами — распашки под поля областей «плодородного полумесяца», ранее покрытых лесами или лесостепью — теряются в глубине веков. Некоторое представление об этом процессе мы можем получить, изучая более поздний процесс освоения американского и австралийского континентов.
Второе глобальное изменение было связано с зарождением цивилизации в долинах пяти великих рек, и этот процесс, может быть, наиболее интересен для российского исследователя. Заметим прежде всего, что народности, оттесненные в долины Нила, Евфрата, Тигра, Ганга и Хуанхэ, проиграли предыдущий этап борьбы за социальное существование. Они были вынуждены оставить плодородные и уже распаханные земли и отступить в области, в которых земледелие считалось невозможным, а выживание — проблематичным — в заросшие джунглями и заполненные дикими зверями узкие «зеленые» полосы по берегам стремительных рек, обладающих к тому же непредсказуемым характером.
Вероятно, не одна волна «отступающих» нашла свою могилу (физическую или социальную) в этой непригодной для жизни местности.
Само создание первых цивилизаций началось с того, что некое племя или группа племен (назовем этих людей для определенности «египтянами») отказалась погибнуть и сформулировала «золотое правило проигравших», согласно которому нельзя «догнать» ушедшего вперед противника и взять реванш за сокрушительное физическое и культурное поражение. Но его можно перегнать, создав новое «пространство решений». Механизмом создания такого пространства и является глобальный проект .
В данном случае речь шла о регулировании течения гигантской реки и создания единой системы поливного земледелия. Не следует заблуждаться: в рамках возможностей «египтян» это был именно глобальный проект, потребовавший всех усилий всего социума. Более того, само физическое существование народа было поставлено в зависимость от успеха ирригационной программы.
Регулирование Нила (аналогичные процессы происходили и в других речных долинах) привело к последовательности «номовых» (доменных) войн и в конечном итоге — к созданию централизованного государства с фантастическим по меркам энеолита уровнем жизни. И (что характерно) народности, некогда оттеснившие предков египтян в зеленую пустыню, в лучшем случае обрели статус зависимых от фараона земель. В худшем же — социальные верхи потеряли жизнь, а низы — свободу и свою землю.
Появление централизованных государств в речных долинах подтолкнуло объединительные процессы во всей Ойкумене. Началось третье преображение земной поверхности: создание сети дорог, без которых было невозможно ни обеспечить стабильную торговлю, ни собирать налоги, ни маневрировать армиями.
Строительство и содержание дорог требовало обширных ресурсов, причем, на первый взгляд, эти ресурсы расходовались крайне непроизводительно. Тысячи людей — рабов и свободных — вместо того, чтобы заниматься земледелием или строительством расчищали просеки, копали канавы для стока воды, насыпали и трамбовали грунт. Для того лишь, чтобы купеческому каравану (вовсе не обязательно «своему») было легче добраться «из пункта А в пункт Б».
Понятно, что отнюдь не все народности и их лидеры считали возможным заниматься подобной блажью, тем более, что централизованный домен в эпоху верхнего энеолита/ранней бронзы и так обеспечивал неплохой прибавочный продукт — то есть, вполне безбедное существование народа и комфортабельную жизнь «верхушки».
«Бездорожные» области выходили из единого транспортного пространства Ойкумены. До поры до времени они существовали в застывшем «продолженном настоящем», а затем оказывалось, что данная территория нужна соседнему государству, давно уже преодолевшему «доменную стадию». После этого цивилизация входила в «бездорожные области», и, разумеется, победитель покрывал землю путями сообщения, распространяя — лишь несколько позже, чем следовало — глобальный проект на эти территории. Как правило, ценой включения в кругооборот Ойкумены опять-таки было физическое уничтожение элиты и зависимое положение для остального народа. А «оплачивалось» строительство из казны покойного незадачливого ревнителя старины и традиций.
Промышленная революция поставила вопрос о следующей серии глобальных проектов.
Прежде всего, новой стадии цивилизации понадобились железные дороги.
Если подойти к этому вопросу трезво, то идея создания единой железнодорожной сети выглядит значительно большей «маниловщиной», чем тот же Гуттенберг. Протянуть сотни, тысячи километров железных двутавровых балок (а железные изделия еще были весьма и весьма дороги, да и производились в не слишком больших объемах), стянуть их шпалами, предварительно укрепить грунт, подвесить мосты, по окончании работ построить станции и угольные склады, назначить путевых обходчиков и насытить страну вагонами и локомотивами…
Не следует искать в этом экономической выгоды. (Только в западной Европе с ее исторически сложившимся тесным расположением городов — и то только «может быть»…) В мире начала XIX столетия не было таких пассажиро- и грузопотоков, которые могли бы сделать дороги сколько-нибудь сравнимыми по рентабельности с другими способами вложения капитала. Другой вопрос, что, когда дороги были созданы, вот тогда и появились грузопотоки.
Так что, изначально глобальный проект «железные дороги» был прерогативой государства. Опять-таки, далеко не все страны считали возможным заниматься подобной фантастикой. И опять-таки, этим странам недальновидность политиков обошлась дорого. Китай и Турция на столетие попали в экономическую, а частью и в политическую зависимость. России промедление (лишь промедление — не отказ от участия в глобальном проекте) стоило сначала обидных поражений в Крымской войне, а затем потери Аляски. Вновь заметим, что Николай I, на котором лежала немалая доля вины за опоздание со строительством железных дорог и броненосного парового флота, покончил с собой, осознав совершенные ошибки, а его министры были немедленно уволены в отставку Александром II.
Следующее опоздание — с созданием океанского флота и сети угольных станций по всему миру — обошлось России (и Германии) еще дороже — в проигранную мировую войну. В данном случае платой в обеих странах оказалась революция. В России она привела к физическому уничтожению проигравшей элиты, в Германии — к ее социальному краху.
Следующий шаг — создание глобальной информационной сети первого поколения (телеграф, телефон, радио, телевидение) — принес Соединенным Штатам Америки положение гегемона мира. Советский Союз, однако, ненамного отстал в данной гонке, удержал он позиции и в создании сети аэродромов и системы воздушного сообщения. Все это принесло ему лавры второй сверхдержавы. К сожалению, ограничения, наложенные советским руководством на использование информации, привели страну к поражению в Третьей Мировой войне, что поставило под сомнение дальнейшее социальное выживание народа и физическое существование элиты. Проект «Гуттенберг» предоставляет возможность наконец-то опередить Запад в освоении информационного пространствами и первыми получить в свое распоряжение структурную основу существования постиндустриальной цивилизации.
Собственно, сейчас русский народ находится в положении праегиптян: мы уже не можем догнать противника, но еще имеем возможность перегнать его, организовав новое пространство обитания — постиндустриальную информационную среду.
Заметим, что важнейший шаг в этом направлении уже сделан: благодаря компьютерному пиратству и полному безразличию государства к этой проблеме программное обеспечение среднего российского юзера находится на более высоком уровне, нежели у пользователя США, обреченного платить деньги Микрософту и иным производителям ПО. История повторяется: некогда британские пиратские бриги сделали испанское золото фундаментом английской промышленной революции.
© 2002 Р.А. Исмаилов