|
К рубрикатору «Эссе и статьи Переслегина» |
Статья опубликована в "Звезде", №12, 1998
Также опубликована в журнале Профи
Смотрите также статью о геополитке 2001 года
Речь, разумеется, идет не о континенте. Под "Европой" мы будем понимать господствующую на земном шаре индустриальную цивилизацию. Пока еще господствующую. "Европа" - это высокие технологии и высокий уровень жизни, развитая инфосфера, общемировая транспортная сеть. "Европа" - это привычный нам способ существования .
Европейская цивилизация ведет свою историю от Римской Империи, первой универсальной организующей структуры, объединяющей Ойкумену. Основанная на идеях государственности, формального - притом светского - права, веротерпимости, оплачивающая свое существование за счет единой налоговой системы и развитой торговли, Империя имела если не все, то почти все атрибутивные признаки современного цивилизованного государства.
В эпоху, когда транспортная система основывалась на лошади и триреме, Римская Империя не могла достигнуть стадии общемировой ввиду "транспортной теоремы" 1 . Рим не выходил за пределы Евро-Азиатского суперконтинента, да и тот делил с Парфией, Китаем и рядом более мелких образований.
Распад "pax Romania" происходил в несколько стадий, каждая из которых была по-своему мучительна. На первой стадии отпадали дальние провинции. Это слабо задевало ядро империи, однако, "освободившиеся" провинции почти немедленно варваризовывались и выпадали из торгового оборота - и не только, как часть империи, но и, как независимые государства. Тем самым падал общий торговый оборот империи, и, следовательно, ее связность. Замыкалась цепочка положительной обратной связи.
Еще раз подчеркнем, что потеря отдаленных провинций, отнюдь, не консолидирует Империю. Напротив, связность ее снижается, и центробежные процессы, раз начавшись, нарастают.
В отпавших и пограничных провинциях неизбежное снижение культурного уровня сильнее всего ударило по романизированной части населения. Само по себе это повышало "социальную энтропию" - меру страдания человека в обществе.
Попытки Рима сохранить свои владения (равно, как и попытки не сохранять их) сопровождались "локальными вооруженными конфликтами" по всем границам империи, что приводило к дальнейшему падению уровня жизни и уровня культуры.
Периферия выключалась уже не только из товарного, но и из информационного оборота, ослабляя информационные потоки в Империи и опять-таки уменьшая связность.
На следующей стадии Империя раскололась на Восточную и Западную. Это прежде всего ударило по Христианской Церкви, идеологической основе Империи. Отдаленные последствия мы ощущаем до сих пор 2 .
Раздел, уменьшив размеры подлежащих управлению областей, на короткое время понизил "транспортное сопротивление". Однако, сокращение налоговых поступлений подорвало мощь флота. Усилилось пиратство. Это привело к сокращению торговли.
Опять начал падать уровень жизни, сокращаться информационный и материальный обмен. Попытки централизации привели к усилению бюрократии - с очевидными последствиями. Попытки компенсировать нехватку денег за счет порчи монеты обернулись глобальным финансовым кризисом и полным расстройством денежного обращения.
Речь шла уже не о автаркии регионов, а о натуральном хозяйстве отдельных деревень.
Между тем ,войны - от границ на Дунае и Рейне, от берегов Британии, от африканских пустынь - пришли в сердце Империи. Начался третий, последний период - варварское нашествие..
Крушение Западной Римской Империи сопровождалось глубокой деградацией военного искусства. Невероятное техническое и организационное превосходство римлян над варварами до поры до времени спасало положение. Но со временем римское оружие распространилось по периферии, а что то принципиально новое Империя была уже не в состоянии изобрести. Преимущество в вооружении становилось все более и более эфемерным. Численное же превосходство варваров осталось.
Результатом была культурная катастрофа. Первая в истории "Гибель Европы".
В нашу задачу не входит рассмотрение исторических перипетий, связанных с возрождением цивилизации. Заметим только, что ДО КОНЦА эта задача так и не была решена. Современная Европа смогла создать единую экономическую и информационную структуру Ойкумены. Единая же политическая структура - аналог pax romania - возникла лишь в паллиативной форме ООН и Шенгенских соглашений.
Теорема Геделя и структуры цивилизаций.
Теорема Геделя: всякая аксиоматическая система либо противоречива, либо неполна - имеет существенное значение для социума.
Философская (или религиозная) система, определяющая взаимоотношения внутри общества и механизм его взаимодействия с внешним миром должна по определению быть полной, то есть - отвечать на любой возникающий вопрос. Структурируя социум, задавая модель поведения, она не должна допускать внутренние противоречия, создающие возможность сомнения, провоцирующие выбор - (уже хотя бы потому, что подмножеством модели поведения является воинский устав). Теорема Геделя указывает, что одновременно выполнить эти требования невозможно.
Философская система с внутренними противоречиями выглядит привлекательно, но она практически не способна управлять повседневной жизнью народа.
Формальная алгоритмическая религия/мораль/философия способна сколь угодно хорошо решать тактические задачи. Но ее неполнота приводит к тому, что картина мира, создаваемая эгрегором, со временем все больше отходит от реальности.
Социум, управляемый эгрегором, слабо связанным с реальностью, обречен на поглощение более "правильным" соседом либо на вымирание (если особенно не повезет).
Возможно два пути решения проблемы, порождаемой теоремой Геделя.
По первому пошел Восток (цивилизации Китая, Индии, Японии): повседневная жизнь регулируется абсолютными, жесткими, даже жестокими и практически неизменными правилами поведения (в материальном мире человек не свободен). Духовная жизнь протекает, однако, в изменчивом и непознаваемом тонком мире (за пределами материального мира человек свободен). Духовное познание не просто допускает противоречия - оно на них основано. Таким образом, проблема решена разделением в экономическом пространстве - система полна для тех, кто не в состоянии увидеть ее противоречивость (крестьяне, ремесленники и пр. - производящая часть населения) и противоречива для тех, кого не интересует ее полнота (философы, существующие в большей степени в тонком, нежели в материальном мире).
"Восточная парадигма привела к тяжелейшему экономическому и культурному застою (само собой, с нашей, европейской, точки зрения) и, одновременно, дала возможность немногим избранным постигнуть суть самой Вселенной.
Второй путь предусматривал слепое и автоматическое следование религиозно-философской догматике (Абсолютная несвобода духовного мира). При этом действия в материальном мире в значительной мере опираются не на догматику, а на здравый смысл. Рассогласование идеальной и реальной картин вселенной игнорируется либо решается силовыми приемами. (Тем хуже для мира, если он не соответствует нашему эгрегору.) Такую систему ценностей создал и до сих пор использует Ислам.
"Южная парадигма", прекрасно выглядела в идее. Действенность исламского завоевания объяснялась, в частности, тем, что ислам очень немногого требовал от производящего населения покоренных народов, а искусство и наука были настолько абстрактыми, что практически не пересекались ни с догматикой, ни с реальным миром.
Естественное развитие эгрегора (ускоренное военными неудачами во времена крестовых походов и последствиями распада исламской империи - Халифата) привело, однако, ко все большему подчинению светской жизни духовной. В результате от парадигмы свободы светской жизни ислам пришел к идее полного отказа от светской жизни.
Попытка сделать аксиоматическую систему ислама полной, разумеется, не может удастся. Однако, за счет материальной и информационной подпитки из Европы ислам далеко продвинулся по этому пути. Можно сказать, что фундаменталисты превратили ислам в паразитическую структуру, существующую за счет информации цивилизации-хозяина.
"Восточное решение" проблемы, вытекающий из теоремы Геделя, остановило развитие материальной цивилизации Востока. Однако, духовно замкнутая, интровертная, восточная культура не препятствовала такому развитию в других регионах. Фундаменталистский ислам пытается воздействовать на материальный мир таким образом, чтобы он соответствовал религиозной догматике 6-го века нашей эры - культура ислама экстравертна.
Рассматривая европейскую (западную) цивилизацию, прежде всего обращаешь внимание на ее принципиальную толерантность к любым противоречиям.
Поэтому, европейцы нашли третий путь - они игнорируют не одну из сторон проблемы, а саму проблему. Западный способ существования изначально основывался даже не на "двоемыслии" , а на "полимыслии", на способности произвольно объединять отрицающие друг друга - причем - не в отдельных тонкостях, а в основных посылках - понятийные системы .
Проблема решена разделением во времени: всякая система взглядов европейца на данную минуту непротиворечива и для данной задачи полна. Иными словами, вместо одного эгрегора европейцы пользуются их совокупностью (не обязательно даже конечной).
|
"Трудно веровать в единственного Бога, Прогневится и тебя прогонит прочь. На Олимпе же Богов бессмертных много - Кто-нибудь да согласится нам помочь."
|
Способ преодоления последствий существования теоремы Геделя породил принципиальную неустойчивость европейского менталитета. Согласовать реальность и свои представления о ней европеец мог только динамически: постоянно отказываясь от одних догм в пользу других. Картины мира, сосуществующие в его психике, боролись между собой: их внутренняя противоречивость раскалывала психику, их несоответствие внешнему миру, преодолеваемое сознательно, - конструировало личность - верховного арбитра между конкурирующими эгрегорами. На Востоке человек ощущает себя частью целого, именуемого "природа". Но Юге - человек часть целого под названием "религия". На Западе человек прежде всего индивидуален и суверенен, и лишь потом является элементом системы (как бы она не называлась: семья, церковь, государство...)
Глубочайший индивидуализм, проистекающий из необходимости непрерывного выбора, усугубил у европейца эволюционно доминирующий эгоизм (и без того свойственный крупным приматам, к которым относится вид homo). Это - в совокупности с необходимостью жить коллективно - привело европейца к несбалансированной агрессивности. Психика расслоена у всех людей, и, поскольку это расслоение исторически очень давнее, оно у всех носит в общем-то фрейдовский характер. Но лишь у европейца противоречие между сознанием и подсознанием строго антагонистичнно, и структура психики является чисто фрейдовской.
Фрейдовская структура психики - при одинаковом у обоих полов стремлении к свободе (как естественной форме существования личности) породили сексуальную ориентированность культуры Запада. В отличие от утонченного секса Востока и крайне неравноправного секса Юга, секс на Западе - грубый и агрессивный - не средство продолжения рода, не средство получить удовольствие, даже не способ продемонстрировать свою власть. Секс способ существования. Довольно смешно читать высказывания европеек-феминисток о "мужском мире". Европейский мир ориентирован на секс и, следовательно, подчинен женщине, как более сексуально свободной . Все, что делает мужчина в своей жизни, он делает ради женщины (одной или многих, конкретной или абстрактной...) Обратное же верно не всегда.
Сексуальная ориентированность культуры сама по себе приводит к агрессии и неустойчивости, замыкая цепочку обратной связи. Противоречие между мужским и женским началом (не путать с инь и янь - эти понятия в Европу "не завозили", равно как и карму), являясь основным источником движения, способствовало развитию не только чувственности, но и интеллекта - в специфически европейском понимании этого термина. Интеллекта, как индивидуальности.
Агрессивность породила пассионарность. Противоречие между эгрегорами, воспринимаемое, как противоречие между желаниями и реальностью, решалось движением. Прежде всего - движением в физическом пространстве - экспансией. Три волны: крестовые походы, завершившие собой период "отката" цивилизации после гибели Рима и положившие начало Возрождению, эпоха географических открытий, связанная прежде всего с испанской конкистой, и создание - под флагом Британской империи - общепланетной транспортной сети в XIX столетии. Затем - движением в понятийном пространстве: искусство и наука. Наконец, в пространстве индивидуальных решений, в эмансипации человека, освобождении его от всех форм зависимости - процессе, столь ярко проявившемся в "веке философии" и Великой Французской Революции.
Итак, основой европейского миропорядка является личность, индивидуальность, свобода. Главной конкретной ценностью - секс. Ведущие абстрактные ценности развитие - в формах экспансии, чувствования или познания. Основополагающие философские понятия - время и производная по времени (скорость). Европейская цивилизация ориентирована во времени.
Взаимодействие трех типов цивилизаций на одной земле не может быть бесконфликтным уже потому, что для европейца - любое взаимодействие есть конфликт.
Однако, завоевание Китая - дело не столько невозможное, сколько бессмысленное. Даже завоеванный, Китай не поймет, что он завоеван, ибо мышление человека Востока основано на других категориях. Китай переварит западных пришельцев, как он переваривал их до этого - многие десятки раз. Никакой "обратной волны" не последует: восточная цивилизация не стремится к экспансии. Философские понятия "Дао" (в восточном понимании) и "Время" (в западном понимании) нельзя определить одновременно в силу теоремы Геделя. А экспансия, будучи формой движения, подразумевает "дифференцирование по времени".
Взаимодействие восточной и западной культур усложняется - в силу цивилизационных особенностей, связанных с различным подходом к "проблеме неполноты" - неимоверно. В сущности, эти цивилизации "проходят друг сквозь друга". Запад ориентирован на изменение материального мира. Восток материальный мир игнорирует. Восток оперирует с тонким миром. Это понятие не воспринимается Западом. Однако же, цивилизации друг другу интересны и все время пытаются достичь взаимопонимания.
Понимание, впрочем, оказывается иллюзорным.
Европеец не может ничему научиться у гуру, просто потому, что под понятием "учиться" их цивилизации понимают разные вещи. Индиец не может внедрить у себя европейский способ жизни (даже насильственно), поскольку этот образ жизни требует иной, чем у него, структуры психики.
|
"Запад есть Запад, Восток есть Восток, И нечего им делить..." |
Иной представляется ситуация при взаимодействии европейской цивилизации и стран "третьего мира", авангардным отрядом которого является исламская "южная" цивилизация. Обе структуры экстравертны и ориентированы на экспансию. Для европейцев - экспансия, как гарантия и необходимое условие изменений. Для исламских фундаменталистов экспансия - гарантия и необходимое условие стагнации, сохранения в неизменной форме религиозной догматики.
Поскольку обе цивилизации стремятся материально воздействовать на материальный мир, они вынуждены делить ресурсы. Усиление одной из структур тем самым ослабляет другую. Речь идет не просто о конфликте, но о конфликте антагонистическом.
Цивилизации делят материальное пространство: землю, чистую воду, нефть и другие ископаемые, пастбища и поля.
Цивилизации делят людей.
Европеец способен понять и принять ценности ислама (как и любые другие ценности). Но именно "как любые другие". А ислам не рассуждает в рамках концепции свободы выбора. Цивилизационные ценности не просто не совпадают, они формально противоположны. "Запад" отличается от "Юга" не тем, что в одинаковых ситуациях представители этих цивилизаций принимают разные решения (как раз, чаще всего - одинаковые: раз уж обе цивилизации выжили, значит на внешние раздражители их представители реагировали адекватно, а адекватных решений не много), а тем, что принимают они их по разным мотивам. Опять-таки, отличие - лежит в самой структуре психики и не может быть преодолено. Тем самым, невозможно подлинное взаимопонимание - при четком осознавании конфликта интересов.
Длительное время в силу географической разобщенности взаимодействие между цивилизациями было сравнительно слабым (хотя в это "слабое" взаимодействие входили и крестовые походы, и разгром Византийской империи, и бесчисленные "турецкие войны" с их рутинным геноцидом). Сейчас, однако, структуры пришли в столкновение.
Поскольку системы ценностей борющихся сторон отрицают друг друга, конфликт не может быть разрешен мирным путем. И более того "не должен" с точки зрения обеих конфликтующих структур. Тем самым, говоря о конфликте, мы говорим о войне. Четвертой мировой и первой, выходящей за рамки внутренних разборок европейцев.
Разумеется, нет в мире дороги, над которой не сияла бы своя звезда. Бессмысленно априори утверждать, что наши ценности лучше, нежели ценности фундаменталистов.
Они не лучше, они - наши.
Оценка обстановки всегда опирается на классическую "лестницу приоритетов": социальная психология определяет экономику, экономика - политику, политика - стратегию. Далее по нисходящей идут оперативное искусство и тактика.
Иными словами, мы должны рассмотреть межцивилизационный конфликт на нескольких структурных уровнях. В информационном пространстве, где взаимодействуют идеи, ценности, приоритеты. В экономическом пространстве. И лишь на последней стадии в наш анализ попадут чисто военные вопросы.
Значительные успехи европейской культуры в XIX столетии привели к выраженному преобладанию западных ценностей над традиционными. Превосходство западного мышления проявлялось в товарном производстве, в оснащении и использовании армии и флота. Попытки остановить культурную и торговую экспансию силой религии или силой оружия подавлялись неизмеримо большей силой. (При этом внутриевропейские противоречия, отнюдь, не мешали белому человеку: режим "капитуляций" в Турции, подавление боксерского восстания в Китае.)
"Юг" был принужден к обороне.
"Бог Франков дает им на Земле то, что Аллах обещает нам лишь на небе"...
Однако, "имеющий преимущество обязан атаковать под угрозой потери преимущества". В данном случае под "атакой" понимается, конечно, не военная оккупация исламских стран (строго говоря, к концу столетия она была практически завершена) и даже не "включение" их в западную политико-экономическую систему. Межцивилизационный конфликт разрешается на уровне столкновения ценностей, на уровне подчинения менталитета противника своему понятийному аппарату. Но европейские ценности ориентированы на развитие. Замедление, остановка, откат - выигрыш традиционалистов. Европейские ценности ориентированы на свободу и индивидуализм. Любой отказ от этого - опять-таки выигрыш традиционалистов.
Крайне неудачной оказалась для европейского способа жизни Первая Мировая Война. Разгром Турции никак не компенсировал ментальные потери. Катастрофой была сама война. Но большей катастрофой была реакция человечества (западного, европейского, человечества) на нее. С обществом случилось то, что иногда происходит с личностью: тяжелая травма вызвала расстройство психики, более опасное, чем сама травма.
В межвоенный период европейцы занимались, в основном тем, что устраивали мирные конференции и ограничивали вооружения. Результаты не замедлили сказаться. Прежде всего, "ожила" Турция. Затем усилилось арабское движение в Сирии и Палестине. Наконец, проигравшая Германия сменила позитивистскую имперскую идеологию на мистический национализм, весьма далекий от европейского mainstream-а.
Возникла Советская Россия с ее противоречивой идеологической системой. С одной стороны, социализм был предельно ориентирован на развитие и экспансию - в этом смысле он был более чем европейским учением. С другой стороны, социализм требовал отказа от индивидуальности, личности и тем самым оказывался связанным с ценностями "юга" и "востока". Европейское содержание превалировало, но, по иронии судьбы, именно приверженность большевиков к не знающей предрассудков европейской морали привела их к поддержке "угнетенных" мусульманских масс. Идеи социализма, "творчески переработанные" на Ближнем Востоке дали толчок мусульманскому ренессансу. Вторая Мировая Война проблемы Европы не усугубила. Разгром буферной Германии столкнул либерально-буржуазную и социалистическую системы. Соревнование, достигшее высшего накала в шестидесятые годы, подарило человечеству Космос, атомную энергетику, компьютерные технологии.
Первые проблемы пришли с концом эпохи 60-х . 1968 г. принес два вызова: "Пражскую весну" и "Парижскую весну". И обе противодействующие социальные системы выбрали решения, означающие отказ от развития...
Год водораздела. Поворот к застою в СССР и к неоконсерватизму в развитых капиталистических странах.
Годом позднее Форрестол и Медоуз, работая с тривиальным логистическим уравнением, наталкиваются на призрак экологического кризиса и публикуют "Пределы роста" - книгу, которая станет библией "Зеленых".
1973 г. Первый мусульманский контрудар. Египет и Сирия при поддержке Ирака переходят в наступление против форпоста Европейской цивилизации на Ближнем Востоке . Тяжелейшая война на волосок от применения ядерного оружия. В последний момент израильское командование превзошло египетское, организовав буквально "из воздуха" классический манштейновский "удар по центру обходящего противника". Израиль одержал красивую и громкую победу, и, тем не менее, "Война 1973 года" разрушила миф о непобедимости европейских армий. Слишком близки в ней были арабы к успеху.
Европа утратила инициативу в межцивилизационном конфликте.
Следующий удар нанесла ОПЕК.
Повышение цен на нефть решило сразу несколько стратегических задач.
Во-первых, прогнозы Форрестола прямо на глазах стали сбываться. В следующие пять лет "зеленые" из экзотической секты превратились в политически значимую и идеологически господствующую силу.
Во-вторых, на нефтедолларах резко поднялся уровень жизни в торгующих нефтью странах. Впервые за поколения аллах щедро одарил своих почитателей.
В-третьих, повышение цен на энергоносители привело к тяжелому структурному кризису в западной экономике. Кризис был решен переходом к энергосберегающим технологиям. В этом, естественно , не было ничего плохого, раньше или позже переход все равно состоялся бы. Поражением оказалось вынужденность решения, принятие его под давлением противника. Впервые "Юг" диктовал свою волю индустриальному Западу, и Запад отступал, кидая оружие и пленных. Выброшены из истории сверхзвуковые авиалайнеры. Сданы на слом пассажирские трансатлантики. Поставлены на прикол танкеры. Пошли на свалку автомобили.
Остановлены космические программы. Не будем задавать вопрос: "кому это мешало?"
Энергетический кризис породил застой в науке и остановил развитие ряда технологий.
Мы пожинаем плоды решений, принятых поколение назад.
Выше мы определили основные европейские цивилизационные ценности, как свободу и развитие. Рассмотрим обстановку, сложившуюся в Западной Европе и США, с точки зрения абсолютного приоритета этих ценностей.
Свобода. "Моя свобода размахивать руками кончается там, где начинается нос моего соседа" - простая и очевидная логика... до тех пор, пока под "носом соседа" не начинает пониматься какая-нибудь "двухсотмильная " зона.
Даже Савааф Баалович Один не мог вообразить чуда, которое не причинило бы вреда, прямого или косвенного, человеку или другому разумному существу: на Земле или в иной части Вселенной. Попытки довести терпимость к чужим мнениям и интересам до логического предела в полном соответствии с законами диалектики оборачиваются абсолютной нетерпимостью. Добровольное самоограничение суверенитета личности в современном демократическом государстве привело к абсолютной несвободе.
Существуют две "лакмусовые бумажки", позволяющие проверить общество на уровень свободы: наркотики и секс.
И то и другое является личным делом человека, общество не затрагивает и не может им регулироваться (с точки зрения европейских ценностей). Вопрос должен стоять лишь об отсутствии прямого принуждения. (Именно прямого - реклама, например, таковым не является.) Никто не вправе навязать человеку потребление наркотика. Но никто и не вправе помешать ему, заплатив, купить данный товар. (В данном случае мы даже не рассматриваем произвольность отнесения/неотнесения тех или иных веществ к наркотикам: отношение к делу это не имеет.) Точно так же, никто не вправе принудить человека к сексуальному контакту. Но при наличии обоюдного согласия вопрос выпадает из компетенции общества и его аппарата - государства. Так - в теории.
На практике борьба с наркотиками в США и Западной Европе переросла в настоящую войну - с миллиардными затратами, с убитыми и ранеными, и, разумеется, безо всякого осмысленного результата. Зато в юридическом плане достигнуты огромные "успехи" - запрещены не только наркотики, но и психоделики - на всякий случай. Запрещены даже научные исследования в этой области, считавшиеся перспективными в шестидесятые.
Единственная страна, проявляющая какую-то терпимость к "мягким" наркотикам - Голландия - находится под непрерывным дипломатическим давлением со стороны Франции, ФРГ и США.
Со свободой секса дело обстоит даже хуже. Прежде всего уголовно запрещено все, что касается отношений с несовершеннолетними. Причем, запрет этот многоступенчатый: в США и ряде других стран карается не только вовлечение подростка в сексуальные отношения, но и предоставление ему любой сексуально окрашенной информации (вплоть до рекламы джинсов, обернувшейся крупнейшим американским политическим скандалом 1995 г.). Более того, преступлением, за которое несет ответственность распространитель сексуально окрашенной информации, является даже - не предотвращение случайного и не санкционированного доступа подростка к этой информации.
(По абсурдности ситуация напоминает некоторые политические "дела" эпохи позднего застоя в СССР. "Доказано, что в действиях подсудимого не было состава преступления. Однако, его слова, хотя они и не являлись антисоветской пропагандой, могли быть неверно истолкованы, что могло повлечь за собой нанесение ущерба интересам СССР. В связи с этим суд признает его виновным по статье 58й, часть...")
Поскольку строго разграничить подростка и взрослого трудно, произошло расширение запрещенного законом информационного пространства. В результате началось развитие импотенции у мужчин и фригидности у женщин. Последнее явление почему-то названо западным обществом эмансипацией. (С тем же успехом можно назвать "Белое братство" католической церковью.)
Важно заметить, что количество осужденных по "сексуальным" статьям в США и Европе быстро растет, при этом суд, как правило, формально исходит из презумпции виновности, что противоречит нормам европейского права.
Ограничение свободы на современном Западе рамками наркотиков и секса, конечно, не ограничивается.
Нарушается свобода слова. (В ФРГ человека могут преследовать за простую констатацию того очевидного факта, что нельзя изучать историю Второй Мировой Войны в отрыве от личности Гитлера. Аналогичные "запрещенные темы" есть и в других странах. Особенно много их в США, исповедующих "принцип политкорректности".)
Нарушается свобода распространения информации - прежде всего соглашениями по авторскому праву. Затем - уголовным преследованием хакеров, законами, направленными против сети Internet.
Нарушается свобода передвижений. Собственно, сама идея визы, то есть - разрешения на посещение страны , делает эту свободу фикцией. На практике визовый режим имеет тенденцию к постоянному ужесточению.
О финансовых и экономических свободах говорить просто не приходится. Контролируется каждый доллар. Налоговая система современной западной страны содержит в себе столь выраженные механизмы отрицательной обратной связи, нивелирующие доходы, что вспоминается ленинский принцип "экспроприации экспроприаторов".
Можно спорить, плоха или хороша свобода в каком-то конкретном случае. Мы ведем речь не о частностях, но о тенденции. Тенденции отказа от ценностей, еще недавно ревниво защищаемых Западом, и составляющих суть его мировоззрения.
|
"...ступени каждой в области познания, Соответствует такая же ступень самоотказа..."
|
Увы, анализируя современный Западный мир, мы видим лишь добровольный самоотказ, и, к сожалению, не видим познания.
Развитие. Со второй фундаментальной европейской ценностью дело обстоит так же плохо.
Развитие, как экспансия: последние десятилетия области земли, контролируемые Западом, только сокращаются. Это не имело бы принципиального значения, если бы, отказавшись от примитивной военно-политической экспансии, Запад заменил бы ее продвижением в космос или в глубины океана. Увы, космические программы были заморожены в начале 70-х годов и потеряли темп. Сегодняшние усилия американцев обратить внимание нации на Вызов, который бросает человечеству бесконечность Космоса, опоздали и не могут иметь успеха.
Развитие, как познание: никогда Европа так не ограничивала свои интересы, как в последней четверти XX века. Дело дошло до того, что научные исследования стали запрещать ученые! (Это уже по Шварцу: интригует сам против себя, чтобы занять собственное свое место...) В качестве результата: за двадцать пять лет мы существенно продвинулись только в информационных технологиях. Для того, чтобы переломить тенденцию, этого успеха недостаточно, но "компьютерное поколение" хотя бы противостоит ей.
Если запреты коснулись даже фундаментальной науки (генная инженерия!), то значительно сильнее пострадала технология - транслятор между наукой и производством (иными словами, между информационным и материальным миром).
Стараниями разных общественных групп (в первую голову - "зеленых" и "позеленевших") задержано развитие энергетики (начиная с ядерной, но не ограничиваясь ей), двигателестроения, авиастроения, ракетостроения, судостроения... список можно продолжать. В результате за 25 лет развития не произошло существенного, технологического скачка в какой бы то ни было области, за исключением компьютеров.
(Этот вывод подтверждают кривые инновационного анализа. Зависимость характеристик большинства технических систем от времени описывается сейчас "насыщающим" участком S-образной кривой. Одновременное "старение" множества систем? Или внешнее воздействие, приведшее к "заболеванию" систем? "Вашингтонская конференция", повторенная десятки раз подряд.)
Итак, мы должны заключить, что в области столкновения идей и ценностей, Запад в последние десятилетия потерпел тяжелое поражение.
Его ценности перестали распространяться и оказались поставленными под сомнение даже на самом Западе.
Привело это, естественно, к "фундаменталистскому наступлению", вехами которого стали "энергетический кризис", Иранская революция, оккупация Кувейта, события в Алжире и в Югославии.
Поражение в информационном пространстве не обязательно сразу влечет за собой экономические и военные последствия. Оно, однако, обозначает свершившийся переход к обороне на всех фронтах европейской "империи". Таким образом, мы признаем, что стратегическая инициатива европейской цивилизацией утрачена, и противник, по крайней мере временно, диктует нам свою волю.
Утрата европейцами психологического преимущества привела, как было показано выше, к ощутимым экономическим последствиям. Однако, "прочность" западной экономической модели оказалась достаточно велика: несмотря на кризисы семидесятых-девяностых годов, по всем основным показателям - от производства зерна до качества жизни - Европа пока еще значительно опережает своих "южных" и "восточных конкурентов.
Экономическое превосходство составляет основу для эксплуатации развитым Западом стран "Третьего мира". Эксплуатация происходит за счет неэквивалентного торгового обмена, и в большей степени - за счет искусственного завышения курсов западных валют. Следует иметь в виду, что поддерживать европейские стандарты уровня жизни без эксплуатации Западом стран "Третьего мира" затруднительно.
Оценивая экономическую ситуацию в целом, можно даже сказать, что речь идет не о конфликте двух типов цивилизаций, а о примитивном взаимодействии "цивилизация-варварство". Такое взаимодействие всегда развивается в пользу цивилизации... до тех пор, пока она существует.
Современная европейская экономика представляет собой предельно открытую систему. Это означает, что ее существование возможно только в условиях бесперебойного функционирования общепланетных транспортных и информационных (в частности, финансовых) сетей. Если по каким-то причинам это функционирование будет нарушено, экономическая катастрофа на Западе наступит почти сразу.
Перейдем, наконец, к изучению чисто военной стороны проблемы. Что может противопоставить "Юг" милитаристской машине "Запада"? Абсолютному превосходству западных вооружений и приемов ведения войны? Разве не доказала "Буря в пустыне", что варварство ни при каких условиях не способно противостоять цивилизации?
Заметим прежде всего, что ставка на превосходство в вооружении часто оказывалась битой. Лучшее оружие не помогло ни Римской Империи, ни империи Чжурдженей, ни Киевской Руси. Связано это с тремя факторами.
Во-первых, оружие имеет тенденцию к распространению. В силу самого факта взаимодействия с Империей, варварская периферия - пусть с некоторым опозданием - но получает имперские военные технологии. Различие в вооружениях нивелируется - тем быстрее, чем медленнее развивается наука и техника Империи.
Во-вторых, новейшие оборонные технологии требуют развитой инфраструктуры. Тем самым, они более уязвимы, нежели традиционные. Наконец, в третьих, исход сражения не всегда может быть решен техническим превосходством.
|
"Револьверы против луков честной не назвать игрой, Но все козыри побил ты, ты прорвал британский строй..."
|
Во всяком случае, исходить в оценке перспектив межцивилизационного конфликта только из факта технико-экономического превосходства Запада, представляется мне опасным.
(Германия после Версаля была неизмеримо слабее своих будущих противников во Второй Мировой Войне. С разрушенной транспортной системой, голодающая, лишенная армии и флота, с полностью подорванными финансами, какую опасность могла она представлять для англо-французской коалиции?)
Анализ современной стратегической ситуации может и должен иметь своей отправной точкой всю ту же знаменитую "Бурю в пустыне". Что же на самом деле доказывает опыт Кувейтского кризиса?
Не подлежит сомнению то, что Запад одержал в этом кризисе победу. Агрессор, понеся значительные потери, прежде всего - в технике, освободил оккупированные территории. Тем самым, цель операции была достигнута.
Запад выиграл компанию. Вопрос, насколько проиграл ее Юг?
Прежде всего заметим, что Союзникам - самой мощной военной коалиции, из когда-либо создававшихся на Земле - удалось лишь восстановить довоенный статус-кво. Можно возразить, что иной задачи они перед собой и не ставили. Почему, однако?
Итак, Саддам Хусейн остался править, и до сего дня представляет определенную угрозу для мирового сообщества.
Далее, Кувейт, который был до оккупации исламской страной западной ориентации, заметно поправел, что вряд ли можно поставить в актив ООН.
Широко разрекламированные потери ВВС и бронетанковых сил Ирака оказались на деле значительно меньше объявленных. Скандал, который удалось замять.
Главная проблема состоит, однако, в том, что Кувейтский кризис четко показал, в чем сила Запада и в чем его слабость. Иными словами, в ходе "Бури в пустыне" была похоронена старая стратегия "Юга" и, вероятно, родилась новая.
При непредвзятом анализе противник должен был прийти к следующим выводам:
На основании этих выводов может быть построена новая стратегическая концепция.
Как всегда при взаимодействии более слабой в военном отношении системы с более сильной, речь идет о партизанских действиях. Точнее - о наступательной партизанской войне. То есть, о партизанских действиях на территории противника, слабые и разрозненные попытки которых называют сейчас "терроризмом".
Действия террористических групп (палестинские, алжирские боевики, ИРА и т.п.), как правило, направлены на достижение чисто тактических целей. Цели эти тривиальны. Обычно, их можно свести к деньгам либо - к освобождению из тюрем других террористов. Лишь совокупность актов террора способна привести к эффекту в оперативном масштабе.
Исключение составляют действия группы Басаева в Буденновске, где террористы с самого начала ставили перед собой военно-политические цели оперативного масштаба, и почти добились стратегического результата.
Вообще, чеченская война должна занять особое место в истории конфликта "Юг" - "Запад". Впервые в единоборстве с исламскими боевиками европейская армия потерпела поражение.
(По Лиддел-Гарту: выигрыш в войне есть достижение мира, который, хотя бы с вашей точки зрения, был бы лучше довоенного. Чем бы ни кончились боевые действия в Чечне, Россия, потерявшая честь, союзников, людей, деньги и престиж, войну уже проиграла.)
Тем самым, изучение особенностей данного конфликта приобретает приоритетное значение для обеих противоборствующих цивилизаций.
Не подлежит сомнению то, что российская армия в Чечне действовала не лучшим образом.
Однако, разве не тактика противника заставила ее так действовать?
Любая армия имеет свои достоинства и недостатки. Суть военного искусства в том и заключена, что победитель создает обстановку, в которой недостатки его войск не видны, а достоинства проявляются максимально. И каковы бы ни были слабости господина Грачева, как военного министра, сделал эти слабости заметными генерал-майор авиации Джохар Дудаев.
Суть стратегии Дудаева в Чечне может быть охарактеризована следующим образом:
а) в области психологии - постоянно провоцировать противника на совершение действий, позорных для европейской армии (бомбардировка городов, убийство мирных жителей, мародерство и пр.) За счет этого способствовать международной изоляции противника и создавать у своих людей чувство превосходства над захватчиками;
б) в обороне - партизанская война, опирающаяся на тесное взаимодействие труднообнаружимых лагерей боевиков в горах и своих сторонников в населенных пунктах. В связи с этим федеральная армия постоянно втягивалась в дорогостоящие бои за эти населенные пункты, причем, эти бои либо на деле приводили к геноциду, либо могли быть истолкованы, как геноцид, дудаевской пропагандой;
в) в наступлении - действия террористических групп против мирного населения противника на его территории. Последнее создавало многочисленные внутриполитические проблемы и приводило к ужесточению войны, то есть - к "игре" по правилам "Юга".
Эффективность данной стратегии видна уже по истерической реакции на нее. Потери от Буденновского теракта, которые трудно назвать чрезмерными, привели к множественным скандалам, политическому кризису и требованиям мира, едва ли не "любой ценой".
Следует отметить, что война со стороны Дудаева носит оборонительный характер, каких-либо активных целей он перед собой не ставил.
Представляет интерес активный "кувейтский" вариант дудаевской стратегии.
Итак, пусть некоторая условная "Южная страна" стремиться военными методами добиться решения своих внешнеполитических задач и готова идти на риск столкновения с Европой. Рассмотрим стратегические приемы, которые при этом могут быть использованы.
Прежде всего, адекватная стратегия должна быть не оборонительной (как в случае Кувейтского кризиса), а наступательной, то есть, военные действия должны быть перенесены на территорию европейского противника. Далее, следует стремиться к максимальным людским потерям с обеих сторон, причем, по возможности, к потерям среди мирного населения. Наконец, по мере развития операции, связность противника должна неуклонно понижаться. Все это должно привести к резкому падению морально-психологического состояния противника, к развитию паники, общественному и политическому кризису, выход из которого Запад будет искать на пути "мира на любых условиях". При благоприятном стечении обстоятельств должно предусматриваться развитие операции вплоть до крушения западной цивилизации.
Этим требованиям удовлетворяет концепция "насыщающего террористического нападения".
Суть операции состоит в организации на территории европейского противника ряда террористических актов, направленных исключительно на уничтожение мирного населения. При желании, можно "прикрыть" силовым "зонтиком" важнейшие военные и промышленные объекты, можно обеспечить охраной политическое и военное руководство, но ни армия, ни спецназ, ни госбезопасность не в состоянии защитить все детские сады, школы, больницы и родильные дома (приводится наиболее вероятный список объектов-целей).
Подготовка террористических групп, действующих против неохраняемых целей, может быть минимальной. С точки зрения "южного" менталитета, эти, состоящие из женщин и детей и убивающие женщин и детей, группы чрезвычайно дешевы и высокоэффективны. Причем, они эффективны не только, когда убивают, но и когда погибают.
Массовые скоординированные действия таких групп приведут к панике. Нельзя заранее предсказать, какой будет реакция подвергнувшейся нападению европейской страны, но можно с уверенностью заключить, что она окажется неадекватной и приведет к дальнейшему усложнению обстановки.
Так, возможно резкое ужесточение пограничного контроля. Поскольку группы, естественно, будут переброшены на территорию противника до и, скорее всего, задолго до возникновения кризиса, ни к какому результату, кроме понижения общей связности транспортной сети, это не приведет. Далее, рано или поздно паника дойдет до стадии "охоты на ведьм" - со всеми вытекающими последствиями.
Попытки армии и полиции справиться с самими терактами и, особенно, с их последствиями, обсуждения нарастающих, как снежный ком, проблем в правительствах, парламентах, на уровне ООН, "забьют" транспортные и информационные сети. Попытки "все прикрыть и ничего не отдать" быстро исчерпают возможности силовых структур реагировать на быстро усложняющуюся обстановку.
К дополнительным проблемам может привести оперативная схема "Вальс Отражений" - засылка на территорию противника безоружных людей, имитирующих действия террористических отрядов. Уничтожение таких групп недопустимо с позиций европейской этики и означает победу "Юга". Игнорировать же эти группы не представляется возможным, поскольку они усложняют и без того тяжелую для сил правопорядка обстановку.
Когда террор и "Вальс Отражений" достигнут локального максимума, наступит время для "включения" второго этапа "насыщающего террористического нападения": применения биологического оружия.
Высокая связность европейской транспортной сети делает цивилизацию чрезвычайно уязвимой для нападения с использованием бактериологического оружия. Практически невозможно предотвратить появление в ряде крупнейших международных аэропортов смертников, зараженных инфекцией с длительным инкубационным периодом. Распространение болезни будет начато еще в мирный период, а случаи массовых заболеваний должны быть приурочены к пику террора.
При применении серьезных и трудноизлечимых (особенно при массовой заболеваемости) инфекций, количество жертв к концу второй недели "биологической" стадии превысит десятки тысяч. Насколько можно судить, этого достаточно для того, чтобы в сегодняшней Европе пало любое правительство. Тогда наступит момент для перехода к третьей стадии - внезапному удару резервными специально подготовленными, "дорогими" боевыми группами по военным объектам - прежде всего по военным аэродромам, затем - по диспетчерским центрам, транспортным узлам, атомным электростанциям, культурным и историческим центрам.
Поскольку к этому моменту возможности вооруженных сил Европы будут сведены к минимуму, этот удар имеет реальные шансы на успех. Потеря же господства в воздухе означает для современной европейской армии полное и безоговорочное поражение.
Таким образом, возникает последовательное "насыщение" возможностей охранных, медицинских и чисто военных структур. За счет "эффекта насыщения" оборона полностью разваливается - с очевидным и страшным стратегическим результатом. Итак, мы должны заключить, что, несмотря на колоссальное военное превосходство Запада, существует стратегия, позволяющая, скажем так, как минимум, заставить Запад перейти к стратегической обороне. Но для основанной на экспансии Империи оборона означает поражение.
Инстинктивное желание как-то освободиться от кошмара "насыщающего нападения" приводит к желанию объявить такой сценарий принципиально невозможным. Проще всего указать, что "Юг" не имеет лидера, достаточно сильного и авторитетного, чтобы принять и осуществить такой план. Буде же такой лидер появится, европейские спецслужбы без труда устранят его и сорвут выполнение "насыщающего нападения" в зародыше.
Да, "Юг" не является единой согласованно действующей системой, противоречия между структурами "Юга" реальны и велики. Да, "Юг" не имеет лидера "цивилизационного" масштаба. Но ведь и "Запад" не выдвинул за последние десятилетия лидера мирового уровня.
Люди, подобные Темучину, Атилле или Тимуру, появляются внезапно. Появляются, когда обстановка "созрела" для их деятельности, когда стратегия борьбы "варваров" против "цивилизованных народов" уже выработана и ждет полководца, достаточно умного, смелого и жестокого, чтобы ее применить.
Межцивилизационный конфликт "Юг" - "Запад" способен породить Атиллу.
Трудно сказать, отсчитывают ли хронометры последние недели, месяцы или годы существования европейского миропорядка - с высоким уровнем жизни, единой транспортной и информационной сетью, с демократией, как основой политических институтов и свободомыслием, как основой институтов идеологических.? Еще труднее сказать, найдет ли Европа возможность если не противостоять катастрофе, то хотя бы сократить ее масштабы.
Но предчувствие катастрофы все более овладевает нами.
Человеческая, европейская империя уже начала терять свои провинции, как некогда теряла их Римская.
Потеряна Югославия.
Практически брошена Россия, на территории которой и сталкиваются сейчас основные силы противоборствующих цивилизаций.
Чей черед следующий?
Италии, в рамках стратегии "Апенинского плацдарма"?
Греции, в рамках продолжения наступления на Балканах?
Или, может быть, сразу Соединенных Штатов Америки?
____________________________
|
Маблунг-прорицатель давал тебе Имя, И долго держать не могли того в тайне, Что князю с княгиней сказал он о сыне: "Он будет последним царить в Архедайне."
Звезда Элендила сияла лучисто, И к морю Лоэн перекатывал струи, Но Ангмар копил злую силу за Мглистым, Когда на престол ты взошел, Арведуи.
Ты принял в наследство отцовы владенья, И Арнора жезл, и кольцо Барахира, И ты наблюдал, первый раз с изумленьем Картин вереницу в зрачке палантира.
Могущество Гондора служит примером, И к южным пределам гонцы полетели, Военный союз заключен с Эндогером, Ты женишься на госпоже Фириэли.
Судьбы не понять до последнего вздоха, Что значит "последний князь", не прояснилось, И ты претендуещь на Юга корону - Про Гондор в пророчестве не говорилось.
Но не увернешься ты от провиденья, Лишь гаснущий Север тебе предназначен, Не помощь союзники шлют - уверенья... Ты будешь сражаться один - не иначе.
А черная рать разметала заставы, А волны боев захлестнули границы, Ты дрался за жизнь, а не ради забавы, Но понял: на этот раз вам не отбиться.
Вас гонят войска Короля-чародея, То не отступленье, а бег от погони... Ты рвешься на Север, погибнуть не смея... Прощай, да спасут тебя быстрые кони."
|
Март 1996 г
1 . "Транспортная теорема" рассматривает два основных механизма разрушения наднациональных структур: информационный и экономический. Информационный работает, когда время обмена информацией между центром и регионом превышает характерную длительность процессов, подлежащих управлению из центра. Государство перестает быть гомеостатическим механизмом, функционирующим в реальном времени, и распадается при нарастающих процессах колебательного характера. Экономический механизм более сложен. "Транспортная теорема" требует, чтобы скорость развития информационной / транспортной связи региона с центром превышала бы скорость экономического развития региона. В противном случае в экономике региона нарастает уровень автаркии. На определенной стадии издержки от существования Империи (более-менее постоянные) начинают превышать прибыли (которые с ростом автаркии , естественно, снижаются). Соответственно, истеблишмент региона, вынужденный - с ростом автаркии - сосредотачиваться на местных проблемах, утрачивает имперское мышление. Коль скоро это произошло, существование империи становится метастабильным. Практически любое внешнее воздействие индуцирует фазовый переход, при котором империя разбивается на региональные государственные образования, причем бывший имперский истэблишмент превращается в НАЦИОНАЛЬНУЮ политическую элиту новых государств. Интересно, что причины, содержание, транспортного распада подчеркнуто вненациональны, в то время, как "спусковой механизм", форма этого распада, обычно, как раз национальны. В результате империя распадается не по линиям наименьших транспортных связностей, а по произвольным линиям, называемым национальными границами. Возникшее иррациональное противоречие иррационально же и разрешается - распад империи стимулирует вооруженные конфликты на всех уровнях - от межнациональных, до межмафиозных. [ Назад ]
2 . Распад единого христианского мира на восточную и западную ветви привел, в частности, к тому, что в 1453 г. Византии не было оказано своевременной помощи. Значение этой катастрофы далеко не исчерпывалось тем, что турки получили плацдарм на Балканском полуострове. В их руки попала одна из христианских столиц. Падение креста с главы Собора Святой Софии символично.
Противоречие между православным и западным христианством привели к тому, что ни одна из возможностей вернуть Константинополь, не была реализована. [ Назад ]
© 2000 Р.А. Исмаилов