|
К рубрикатору «Статьи членов клуба» |
Сменить цвет |
Социосистема есть специфическая форма организации носителей разума. Подобно тому, как жизнь существует и изначально существовала в форме стремящихся к максимальной степени замкнутости по веществу/энергии экосистем, разум с момента своего возникновения образует социосистемы. Понятие социосистемы объединяет все типы и механизмы человеческого общежития. В некотором смысле социосистема - это экосистема, вышедшая на информационный уровень, то есть рассматривающая информацию, как важнейший ресурс, подлежащий переработке.
Потребуем чтобы социосистемы отвечали обычным требованиям: положительности энергии связи, наличию корреляций в движении элементов. Потребуем также, чтобы для любой социосистемы выполнялись атрибутивные признаки человеческого общества, то есть:
Социосистема, таким образом, является сложным объектом дуальной (материально-информационной) природы. Она «привязана к местности», что подразумевает определенные формы оседлости, способна неограниченно долго поддерживать специфически человеческие паттерны существования и обречена на развитие, поскольку насыщена структурными противоречиями.
Состояние социосистемы может быть представлено в виде точки в некотором формальном пространстве параметров {P i }. Социальным процессом является изменение любого параметра во времени.
Опишем параметры, которыми характеризуется всякая социосистема.
Прежде всего, таким параметром является число носителей разума — N . Понятно, что речь идет об аналоге полной физической массы термодинамической системы. Следует, однако, иметь в виду, что величина N дискретна.
Термодинамическому объему V соответствует площадь V , занимаемая социосистемой в физическом пространстве.
Введем понятие обобщенной силы F , как меры взаимодействий внутри социосистемы и между социосистемой и окружающей средой. Отношение обобщенной силы, действующей на ту или иную границу (самой социосистемы, ее областей, ее подсистем), к длине границы назовем социальным давлением Р .
Социомеханика , наука о наиболее общих законах динамики социосистем разделяется, как и физическая механика, на кинематику и динамику. Следуя классической диалектике, социомеханика считает источником социального движения взаимодействие (наличие нескомпенсированных обобщенных сил), а причиной взаимодействия — противоречия внутри социосистемы, а также между социосистемой и окружающей средой .
Анализируя социосистему, можно выделить произвольное число «структурообразующих противоречий». Фиксируя уровень исследования (то есть, принимая те или иные факторы за «несущественные в рамках поставленной задачи»), мы ограничиваем количество источников движения. Однако и в этом случае возникает проблема «принципиальных» и «непринципиальных» противоречий: первые из них вызывают макроскопические социальные движения, вторые же — не вызывают. Или, точнее: в каких-то случаях вызывают, в каких-то — нет.
Таким образом, социомеханика подразумевает необходимость социальной термодинамики — науки об источниках социального движения.
Интеграл обобщенной силы вдоль параметрической кривой будем называть социальной работой А . Если работа за социальный цикл равна нулю, может быть введено понятие потенциальной энергии состояния U и потенциала состояния f=U/N . В этом случае работа по переносу социосистемы из состояния (1) в состояние (2) равна U 1 -U 2 .
Большинство социальных процессов относятся к диссипативным (вихревым). Для таких процессов характерно превращение упорядоченного движения социосистемы, как целого, в беспорядочное «тепловое» движение отдельных ее элементов. По аналогии с физикой введем понятие полной энергии социосистемы , как суммы ее потенциальной и внутренней («тепловой») энергий . Внутренняя энергия изменяется в диссипативных процессах, для которых работа за социальный цикл отлична от нуля. Изменение внутренней энергии сопровождается изменением характера микроскопических социальных движений в социосистеме.
Внутренняя энергия социосистемы может быть изменена совершением работы (самой социосистемой или внешними силами над социосистемой) либо же — за счет некоторого механизма теплопередачи. Опыт показывает, что при взаимодействии социосистем с разной степенью беспорядочности внутреннего (микроскопического) движения происходит выравнивание параметров и установление некоторого промежуточного типа внутреннего движения.
Будем называть меру изменения внутренней энергии социосистемы при теплопередаче — количеством социального тепла Q .
Продолжая аналогии, вытекающие из существования такого явления как социальная теплопередача, введем понятие социальной температуры Т , определив ее через меру беспорядочности социального движения. Понятно, что социальная температура и внутренняя энергия социосистемы линейно связаны (подобно физической температуре и тепловой энергии в физике).
Социосистема ни в каком приближении не может быть рассмотрена как аналог «идеального газа». Речь идет даже не о том, что межличностное взаимодействие носит дальнодействующий характер и не может быть сведено к парным столкновениям. Эффекты переохлаждения и наличие когерентных социальных процессов указывает на существование особого «поля связи», присущего социосистемам.
Будем понимать под социоглюонным взаимодействием механизм, связывающий эволюционно эгоистичных крупных приматов в ту или иную единую общественную структуру — племя, народ, государство, секту и пр. Типичными социоглюонными эффектами является «чувство локтя», «атмосфера осажденной крепости» или «братство демонстрации». Отметим, что во всех перечисленных случаях социосистема оказывается способной на значительную «отдачу», причем для этого ее не требуется дополнительно «подогревать». Вполне очевидна связь социоглюонных процессов с «пассионарным взрывом» (эффектом перехода социального движения в когерентное состояние).
Сформулируем гипотезу, согласно которой характер социоглюонного взаимодействия в социосистеме может быть изменен за счет механизма преобразования идентичностей . Исходной точкой этой гипотезы является известный Стэнфордский тюремный эксперимент 1971 г . В ходе этого опыта в группе, разделенной случайным образом на «правых» и «виноватых», начался интенсивный «разогрев», причем в обеих подгруппах наблюдались ярко выраженные социоглюонные эффекты. Следует подчеркнуть, что никаких реальных противоречий между подгруппами не было, а рациональные интересы участников эксперимента требовали максимальной толерантности.
Первоначально "идентичность" определялась авторами, как "метка", позволяющая личности отождествить себя с группой и жестко структурирующая систему убеждений. Таким образом, предполагалась, что идентичность лежит на психическом "уровне убеждений" и проявляется при последовательном ответе на вопрос "кто ты?". На этом пути, однако, возникли непреодолимые трудности, связанные с невозможностью корректно определить, какая совокупность убеждений образует, а какая не образует идентичности.
Если полагать, что идентичность может быть порождена любыми убеждениями, то, во-первых, непонятно, зачем вообще вводить дополнительное понятие, и, во-вторых, где сосредоточена социальность данного термина. Если же делить убеждения на "те, которые образуют идентичности", и на "просто убеждения", неизбежно встает проблема обоснованности границы между этими категориями. Пока не доказано обратное, данную границу приходится считать не только субъективной, но даже зависящей от сиюминутного умонастроения исследователя.
Лилипуты в романе Дж.Свифта разделились по признаку "остро- и тупоконечности" (напомним, что имелась в виду проблема: с какого конца следует разбивать яйцо). С точки зрения разумного человека убеждения такого типа не могут образовывать идентичностей. Однако противоречие между остроконечниками и тупоконечниками стало структурообразующим для всей новейшей истории Лилипутии. Тем самым, придется либо отказаться от мысли, что изменения идентичностей представляют собой источник социального движения, либо все-таки присвоить убеждениям лилипутов статус идентичностей. Если данный пример представляется казуистическим, проанализируете линию раскола западного и восточного христианства в вопросе: исходит ли Святой Дух только от Отца, или от сына тоже. "Внешний наблюдатель" (во всяком случае, не христианин) ни того, ни другого, ни третьего не видел и, в лучшем случае, может судить о них, как сказал бы Перри Мейсон, "с чужих слов". Заметим, что и в Стэнфордском эксперименте причина конфликта идентичностей представляется ничтожной внешнему наблюдателю .
Попыткой разобраться в этом парадоксе стала "релятивистская" модель идентичностей, различающая понятия "идентичность в себе" и "проявленная идентичность". Первая предполагает отсутствие внешнего наблюдателя и, следовательно, не может быть им измерена. Она не влияет на какие-либо макроскопические социальные процессы и лишена интереса для социолога. "Идентичность в себе" связана с понятиями души, миссии, сущности, то есть - описывается преимущественно в психологических и экзистенциальных терминах. Возможно, "идентичность в себе" было бы правильнее называть "аутентичностью".
"Проявленная идентичность" (далее, будем называть ее просто идентичностью) возникает и существует только в процессе взаимодействия, причем разные взаимодействия проявляют разные идентичности. Тем самым, исходный вопрос: какие из убеждений формируют Идентичность, - лишается смысла. Формируют те и только те, которые конфликтны (образуют противоречия) в рамках данного взаимодействия. Рассмотрим процесс формирования "идентичности в себе" .
Рассмотрим процесс формирования "идентичности в себе" .
Ребенок рождается и формируется в некотором информационном поле, образованном текущим социумом. Его близкие (прежде всего, мать) являются проводниками этого поля. В процессе социализации ребенок сталкивается с "правилами игры", принятыми в текущем социуме. Их совокупность образует первичную онтологию ребенка (простейшие ответы на вопросы: "как устроен мир вокруг меня?", то есть, "что меня окружает?", "что я делаю?", "что я уже умею?", "что можно, что нельзя?").
Экзистенциальное обоснование первичной онтологии создает картину ценностей - первичную аксиологию ребенка.
Первичная онтология ребенка связана с повседневной жизнью родителей и определяется:
Идентичность есть "идентичность в себе", проявленная в процессе взаимодействия с инаковостью - иной идентичностью.
Идентичность есть "идентичность в себе", проявленная в процессе взаимодействия с инаковостью - иной идентичностью (1).
При взаимодействии людей с одинаковой аксиологией идентичность не проявляется (2).
При взаимодействии людей с различной аксиологией идентичность проявляется тем сильнее, чем меньше аксиологических различий, и чем эти различия онтологически существеннее (3).
Взаимодействие носителей различных аксиологий порождает пространство сравнения ценностей (оказывается, можно разбивать яйца с другого конца). Тем самым, ценности оказываются под сомнением, попадают в "зону риска". Поскольку неуверенность в аксиологии есть одновременно и сомнение в онтологии, всякое взаимодействие с носителем "чужой" аксиологии трактуется личностью как угроза своей "самости". Однако не все ценности одинаково важны для обоснования картины мира. Некоторые представляют собой стержень личности и почти "непременное условие" ее существования, другие же - не столь фундаментальны и (в принципе) могут изменяться без полного разрушения "личной Вселенной". Понятно, что угроза "стержневым ценностям" воспринимается более серьезно, нежели угроза периферии ценностного пространства.
С другой стороны, первичная аксиология всегда неполна и, тем самым, подразумевает существование других аксиологий. Именно поэтому, слишком многочисленные ценностные различия препятствуют отчетливому конфликтному проявлению Идентичности. Внешний по отношению к взаимодействующим сторонам наблюдатель не видит (точнее, не видит непосредственно) в отношениях сторон момента предъявления самости, как силы, противопоставленной инаковости. При более внимательном рассмотрении он заключает, что такое предъявление есть, но оно разваливается на серию несвязанных между собой личностных реакций, среди которых превалирует удивление (формула: в каком странном мире живет этот ненормальный) и даже жалость (формула: он же, как ребенок - простейших вещей не знает). Аксиология, не имеющая или почти не имеющая точек соприкосновения с текущей, не вызывает гнева или его превращенной формы - обиды; партнер воспринимается как глупец, не понимающий реального устройства мира. При подобном взаимодействии возможен вполне бесконфликтный обмен ("стеклянных бус" на "золотые браслеты"). Существенной угрозы ценностям не возникает, пространство сравнения необозримо и не рефлектируется.
Напротив, если не совпадает только одна ценность, проблема сравнения встает со всей остротой, и эта ценность оказывается под реальной угрозой, причем демонстративную "аморальность" партнера нельзя свалить на его глупость или неосведомленность.
Итак
1. "Идентичность в себе" есть функция первичной аксиологии.
2. Идентичность есть "идентичность в себе", проявленная в процессе взаимодействия.
3. Идентичности существуют на уровне убеждений. Идентичность всегда отвечает на вопрос "кто ты?".
4. Идентичность всегда отвечает на этот вопрос: "я - тот-то".
5. Идентичности проявляют себя превращением аксиологии в деятельную форму (идеологию).
6. Идентичности есть превращенная (деятельная) форма тех ценностей, которые различаются у взаимодействующих сторон.
7. Идентичности проявлены тем сильнее, чем уже канал их актуализации.
8. Идентичность проявляются тем сильнее, чем выше онтологическое значение той ценности, "вдоль" которой она актуализирована.
9. Проявление идентичности есть процесс спонтанного нарушения симметрии. Если в двух- или многостороннем взаимодействии один из участников проявит свою идентичность (переведет свои ценности в деятельную форму), то с неизбежностью Идентичность - не обязательно та же самая - будет проявлена и у остальных участников.
10. Общество с проявленной макроскопической идентичностью не может быть стабильным ( это следует из законов диалектики ).
11. В обществе с преобладающей микроскопической идентичностью развиваются вихревые процессы, сопровождающиеся социальным нагревом.
12. В процессе деятельности (макро- или микроскопической), вызванной некоторой проявленной идентичностью, эта идентичность затрачивается и, в конечном счете, исчерпывается, то есть - перестает проявляться. Поэтому состояние текущего социума с проявленной макро- или микро- идентичностью является нестабильным.
Таким образом, всякое проявление идентичности вызывает социальное движение, и мы вправе рассматривать идентичности как социальное "топливо" .
Одной из гипотез, объясняющих процесс истончения идентичности при расходовании, является потеря некоторым аксиологическим принципом "стержневого характера": дрейф аксиологии .
Будем называть антропотоком любой социальный процесс, при котором происходит изменение идентичностей . Антропотоки включают в себя "человеческие течения", то есть процессы, сопровождающиеся перемещением людей через физическую границу социосистемы: сезонные и вековые, локальные и глобальные миграции (от переезда в соседнюю деревню до великого переселения народов), а также ряд "внутренних" социальных процессов - изменение половозрастной, профессиональной, конфессиональной, этнической структуры населения, возникновение/уничтожение культурных страт и т.п. Как правило, "внутренние" антропотоки играют ведущую роль при дальнесрочном планировании, в то время как особенности кратко- и среднесрочных прогнозов определяются миграционными процессами. Антропоток характеризуется составом вовлеченных людей, временными и пространственными рамками, идентичностью, переносимой данным антропотоком. Для антропотока могут быть выделены социосистема эмиттер (источник тока) и социосистема коллектор (приемник тока).
Антропотоки могут рассматриваться либо как некая данность, порожденная объективными геополитическими, геоэкономическими или геокультурными процессами, либо как предмет конструирования . В тех случаях, когда антропоток не может быть включен в контур управления, конструированию подвергается контекст, то есть характер взаимодействия этого антропотока с теми или иными социосистемами. Такое контекстное конструирование является перспективным способом воздействия на российские антропотоки. Заметим в этой связи, что антропотоки, включенные в рамку контекстного конструирования, обретают управляемость.
Основной целью конструирования антропотоков в России является колонизация когнитивного пространства. Это пространство информационно "пусто", а для России оно и физически пусто. Однако, при складывающихся в окрестностях постиндустриального барьера условиях "пустота" России может стать ресурсом.
В то время как Океан представляет собой мировое "пространство коммуникации", производство геополитического материала, в том числе демографического ресурса носит почти исключительно континентальный характер.
Рассмотрим геополитический "чертеж" земного шара.
Понятно, что Антарктида, где нет ни постоянного населения, ни промышленности, на таком чертеже вообще отсутствует. Это в значительной степени относится и к Африке. Граница между Азией и Австралией проходит не по побережью Зеленого континента и даже не по зоогеографической линии Уоллеса: северное побережье Австралии, Малаккский полуостров и сопровождающие его островные дуги, а также Соломоновы острова и острова Зондского архипелага должны быть отнесены к иной геополитической общности - Австралазии. Обе Америки - Северная (без Аляски) и Южная объединяются в единый суперконтинент, в границы которого попадают также Огненная Земля и острова Канадского архипелага.
Исландия и острова Вест-Индии (Багамы, Бермуды, Большие и Малые Антильские острова, Ямайка), географически и географически, несомненно, принадлежащие к американскому суперконтиненту, образуют геополитическую структуру, которую по аналогии с Австралазией можно назвать Еврамерикой. Близость Еврамерики к американскому материку предопределяют ее роль в будущей системе мировых противоречий.
Американский континент с геополитической точки зрения совершенно однороден, сложнее обстоит дело с Евроазиатским суперконтинентом, распадающимся на несколько геополитических "блоков", которые местами накладываются друг на друга, а иногда разделены стратегическими "пустошами".
Наиболее устойчивой сущностью Евразии является длящийся "из вечности в вечность" Китай. Вне всякой зависимости от того, в руках какого государства находится цивилизационный приоритет (Монголии, Манчжурии, Японии, России, Поднебесной Империи, США), именно территория Китая структурирует важнейший Азиатско-Тихоокеанский регион. Зона влияния АТР включает в себя Алеутские острова, Аляску, Филиппинские острова, Вьетнам и Таиланд.
Следующим "блоком" является Индийский субконтинент, включающий также остров Цейлон (Шри-Ланка). Сегодня, как и во время Второй Мировой войны, территория Бангладеш, Бирмы, Лаоса и Камбоджи представляет собой геополитическую "пустыню", непригодную для развертывания крупных операций - неважно военных или инвестиционных.
При всей важности Европейского субконтинента, вопрос о его геополитических границах далеко не очевиден. Так, неясно, следует ли понимать Ирландию как часть Европы, или она должна - вместе с Фарерскими островами и Исландией - быть отнесена к Еврамерике? Рассматривая в качестве "протоевропы" территорию Римской Республики, мы приходим к выводу, что вся Северная Африка: Египет, Ливия, Тунис, Марокко, - должна быть отнесена к Европе . Что же касается "восточной границы Европы", то эта проблема уже столетиями обсуждается публицистами и политиками. Сегодня с легкой руки С.Хантингтона принято проводить ее по линии раздела между восточным и западным христианством, то есть по границе Польши.
Естественным геополитическим барьером, замыкающим с востока европейский субконтинент, является, однако, не та или иная граница Польши, но линия Западная Двина -Днепр, стратегическое значение которой проявилось во всех войнах между Россией и европейскими государствами. Необходимо иметь в виду, что территория между меридианами Днепра и Эльбы прорезана крупными реками (Висла, Сан, Неман, Одер) и труднопроходимой горной системой Карпатских гор. Иными словами, она представляет собой типичный "слабый пункт", владение которым может оспариваться. Здесь русский и европейский субконтиненты накладываются друг на друга.
Русский субконтинент, историческое ядро российского государства, продолжается на восток вплоть до Уральских гор и далее. Между долинами Оби и Енисея он переходит в пустошь, простирающуюся до побережья Тихого океана. Вопрос о естественной восточной границе Руси весьма важен с исторической и этнографической точек зрения , но не представляет никакого практического интереса.
Район генезиса исламской цивилизации, включающий Аравийский полуостров, Малую Азию, Переднюю Азию, Иранское нагорье, а также Сомали и Судан является самостоятельной геополитической структурой (Афразией). В настоящее время Афразия не только достигла своих естественных границ (Инд, Нил, Южное побережье Черного, Каспийского, Мраморного морей) но и проникла на территорию геополитической Европы, закрепившись в зоне Проливов и установив контроль над Северной Африкой.
Район генезиса исламской цивилизации, включающий Аравийский полуостров, Малую Азию, Переднюю Азию, Иранское нагорье, а также Сомали и Судан является самостоятельной геополитической структурой (Афразией). В настоящее время Афразия не только достигла своих естественных границ (Инд, Нил, Южное побережье Черного, Каспийского, Мраморного морей) но и проникла на территорию геополитической Европы, закрепившись в зоне Проливов и установив контроль над Северной Африкой.
Геополитический чертеж мира позволяет ввести важную классификацию антропотоков на локальные, замкнутые в пределах одного субконтинента, и глобальные, включающие в свою орбиту различные геополитические общности.
Источником демографического ресурса (и, следовательно, эмиттером антропотоков) являются этносы. Вслед за Л.Гумилевым будем характеризовать этнические группы, прежде всего, пассионарностью (макроскопической идентичностью), лишь во вторую очередь принимая во внимание общую численность населения, его плотность, половозрастную структуру, знак и величину прироста, средневзвешенный уровень образованности.
Существование этносов структурируется национальными государствами, большинство из которых не являются субъектами геополитики. Игроками на "мировой шахматной доске" могут быть только Империи - государства, для которых выполняются следующие условия:
Из национальных государств такими "обобщенными Империями" являются сегодня только Соединенные Штаты Америки, Япония и Китай. Региональные объединения также способны создавать имперские структуры, и не подлежит сомнению, что Европейский Союз должен рассматриваться как один из ведущих мировых игроков. Внесем в этот весьма привилегированный список также Россию, несмотря на ее крайне низкий экономический и политический статус в современном мире. Хотя бы, по традиции: Россия имела все отличительные признаки Империи, по крайней мере, последние двести лет. Даже если сейчас она утратила некоторые из них (что неочевидно), она должна учитываться в среднесрочном геополитическом реестре .
Необычная ситуация сложилась в афразийском регионе. Ни одно из государств этой геополитической общности не имеет ни собственного места в мировом разделении труда, ни уникальной миссии. Но все вместе - страны Афразии обладают и тем, и другим! Можно с уверенностью прогнозировать в этом регионе напряженную борьбу за субъектность , в ходе которой выделится сила (государство, группа стран либо социальная структура внегосударственного типа, например, династия), способная "возглавить регион", утилизировав его структуры под свои задачи.
"Спектроскопия" по государствам и этносам является вторичной по отношению к классификации, задаваемой параметром "цивилизация".
Назовем "технологией" любой проектор информационного пространства на онтологическое. Определим "цивилизацию", как образ жизни, заданный в виде совокупности общественно используемых технологий и рамочных ограничений, наложенных на эти технологии. Иными словами, "цивилизация" есть способ взаимодействия носителей разума с окружающей средой, форма существования социосистемы .
В рамках восьмиаспектной структуры информационного пространства , модель рамочных принципов цивилизации может быть построена следующим бинарным разложением:
Стороны каждого бинарного разложения связаны некоторым аналогом принципа неопределенности В.Гейзенберга и не могут быть совмещены в рамках одной психики.
Понятно, что предложенное "инфопсихологическое" разложение не является единственным. Возможен, например, "геделевский" подход к теории цивилизаций , кондратьевский анализ по "мирам-экономикам" , геоэкономический синтез А.Неклессы и другие построения.
Инфопсихологическая модель позволяет выделить три вполне сформировавшиеся, осознающие себя самостоятельные цивилизации.
Западная или Евро-Атлантическая цивилизация относится к время-ориентированным, личностным, рациональным, материальным. Иными словами, ее парадигмальные ценности: развитие - человек (свобода) - разум (познание) - богатство. Эта цивилизация составляет основу Ойкумены, она сосредоточила в своих руках более половины накопленных человечеством ресурсов и играет ведущую роль в большинстве международных организаций.
Евразийская цивилизация включает Китай, Корею, Японию, Индию, некоторые страны Юго-Восточной Азии. Эта цивилизация пространственно - и коллектив-ориентирована, духовная. Рациональность ее не определена, поскольку современная Евразийская цивилизация представляет собой суперпозицию двух очень близких культур: рационального конфуцианского Китая и трансцендентной буддистской Индии.
Евро-Атлантическая и Евразийская цивилизация взаимно дополнительны, что указывает на отсутствие почвы для серьезных конфликтов между ними. (Мир поделен, причем каждый из партнеров владеет именно той его "половиной", которая представляет для него ценность).
Напротив, Афразийская (Исламская) цивилизация подобна Западу почти во всем: она время-ориентирована, рациональна, материальна. Единственное разграничение происходит на уровне коллективности: мир Ислама - общинно-ориентирован. В данном случае никакой дополнительности нет: цивилизации ведут остро конфликтное существование и делят конечные материальные ресурсы.
Современное мировое право, индустриальное, то есть, Евро-Атлантическое по своему происхождению, не позволяет принадлежащей к другой цивилизации стране, ее лидерам или бизнесменам войти в мировую элиту без утраты внешней (проявляемой) идентичности. Это не критично для евразийской цивилизации, где идентичность носит внутренний характер, однако, исламскими народами воспринимается как вызов.
Понятно, что евразийская цивилизация "привязана к месту": диаспоральные китайцы, корейцы, индусы и т.п. не принадлежат к ней (обычно, они включены в жизнь цивилизации страны пребывания). Напротив, Евро-Атлантическая и Афразийская цивилизации носят фрактальный характер: каждый эмигрант служит в данном случае каналом экспансии, "квантом-переносчиком" атрибутивных признаков своей цивилизации. Таким образом, антропотоки, эмитируемые азиатско-тихоокеанским и индийским субконтинентами, принципиально отличаются от антропотоков, создаваемых другими геополитическими структурами.
Цивилизации структурируются в виде культур, отличающихся друг от друга граничными условиями. Например, интерпретацией исходных цивилизационных принципов (свобода для всех или свобода для элит? свобода материальная или свобода духовная?).
Цивилизации разделяются структурообразующими принципами, связанными соотношением неопределенности. Вследствие этого взаимопонимание цивилизаций или их представителей - чрезвычайно сложный и длительный процесс, обычно сопровождающийся построением специфической культуры-транслятора. Культуры, сосуществующие в рамках одной цивилизации, различаются только убеждениями, поэтому возможен любой, сколь угодно сложный их синтез.
Россия исторически принадлежит к Евро-Атлантическому сообществу, но является наиболее экзотической его культурой, что, несомненно, обусловлено тесными контактами с Евразийской цивилизацией в период монгольского завоевания.
Положение России на "карте цивилизаций" уникально: страна находится на пересечении векторов всех трех великих цивилизаций. Что, собственно, и делает нашу страну одним из пяти или шести игроков на "мировой шахматной доске".
Сопоставление условной "карты цивилизаций" и геополитического "чертежа" земного шара приводит к выводу, что подобно геологическим континентам геополитические континенты также перемещаются. Их движение, разумеется, мгновенно в геологическом масштабе времен, но если говорить о характерных временах исторических процессов, то геополитические блоки перемещаются очень медленно, сообразуясь, словами Л.Фейхтвангера, "с часовой стрелкой истории".
Единицей геополитического "дрейфа континентов" служит "век", причем речь идет о неком условном времени смены исторических парадигм, лишь иногда приближенно совпадающим со столетием.
В каждую эпоху взаимное расположение геополитических континентов и вектора их движения обуславливают зоны и интенсивности конфликтов, а также формы этих конфликтов (от культурной экспансии до войны на уничтожение).
Прозрачная параллель с теорией "дрейфа материков" А.Вегенера приводит нас к мысли ввести некий аналог литосферной плиты.
Рассмотрим этнос с четко фиксированными цивилизационными парадигмами, отрефлектированными социокультурными "рамками" и проявленной макроскопической идентичностью (пассионарностью). Подобный этнос (суперэтнос в терминологии Л.Гумилева) с неизбежностью структурирует себя в виде империи.
В рамках аргументации Н.Данилевского суперэтнос "привязан" к определенному ландшафту, обусловившему особенности его семантики и, в конечном счете, сформировавшему архетип. Назовем этно-культурной плитой единство суперэтноса, историко-географического ландшафта, породившего суперэтнос, и присоединенного семиотического пространства, порожденного суперэтносом.
Иначе говоря, этно-культурная плита есть Представление Цивилизации в пространстве этнических групп . Заметим, что одна Цивилизация может иметь несколько Представлений, отвечающих разным культурам, но несколько Цивилизаций не могут образовывать одного Представления.
Опишем основные законы движения плит.
1. Этно-культурные плиты свободно движутся по геополитическим "пустошам" - территориям, не имеющим своей проявленной идентичности.
2. Этно-культурные плиты влияют друг на друга, причем возможны два различных варианта:
3. Надвиг происходит, когда между взаимодействующими геополитическими структурами находится препятствие (океан, "пустошь", социосистема-посредник). При надвиге, как правило, происходит передача идентичности без физического перемещения носителей этой идентичности. Конфликты надвига чаще всего обретают форму торговой войны, иногда - культурной войны и культурной блокады.
Столкновения плит сопровождаются открытой вооруженной борьбой.
Столкновение (а в некоторых случаях и надвиг) могут привести к расколу одной или нескольких плит. Такой процесс, обычно, приводит к войне, чаще гражданской.
Этно-культурные плиты меняются в размерах по мере естественного и миграционного изменения численности суперэтноса.
Плиты могут поглощаться "пустошью" (произошла утрата идентичности: социосистема "израсходовала" пассионарность или утеряла идентификационные культурные/цивилизационные рамки) или ассимилироваться другими плитами. В целом исторический процесс сопровождается, по-видимому, укрупнением плит с соответствующим уменьшением их числа.
Иногда - очень редко - плиты могут рождаться. Как правило, такие процессы происходят на грани исторических эпох.
Описанные законы представляют собой фундамент глобальной этно-тектоники, современной формы геополитики .
Поскольку само существование этно-культурных плит обусловлено сохранением рамки идентичности, антропотоки - социальные процессы, переносящие идентичность, должны рассматриваться в качестве источника движения этно-культурных "плит", то есть механизма, формирующего геополитическую карту мира.
Кратко рассмотрим современную картину мировых (глобальных) антропотоков:
а) "Западный перенос".
При анализе географических обусловленностей развития Евро-Атлантической цивилизации обращает на себя внимание медленный, но неуклонный процесс сдвига информационной, деловой, производственной, демографической, цивилизационной активности с востока на запад ( закон Брукса Адамса ). Если отложить по оси "Х" время, а по оси "Y" - долготу местонахождения социоэкономического "центра" господствующей в данное время Евро-Атлантической культуры (последовательно: Двуречье, Египет, Греция, Рим, Испания, Франция, Великобритания, восточное побережье США, западное побережье США), получится гладкая экспоненциальная кривая. Следовательно, со временем западный перенос ускоряется.
"Антропотоки Брукса Адамса" переносят идентичности, но не их носителей: "западный перенос" не является миграцией (хотя может сопровождаться ею, примером чему служит колонизация Нового Света).
В настоящее время центр деловой активности Евро-Атлантической цивилизации перемещается с Западного побережья США в Азиатско-Тихоокеанский регион, что в отсутствие выраженных миграционных процессов мы должны интерпретировать как "надвиг плит", то есть нарастающую конфликтность, проявляющуюся в культурной и экономической областях.
б) Демографические антропотоки.
В настоящее время на территории Земли можно выделить два основных типа воспроизводства населения. Для первого из них характерно значительное превышение рождаемости над смертностью ( среднее приведенное число детей в семье четыре человека). Численность населения таких этносов быстро растет за счет падения жизненного уровня населения. Положительный внутренний демографический антропоток способствует омоложению населения, снижению его образовательного и культурного уровня, а также приводит к спонтанной генерации идентичностей.
Для второго типа воспроизводства смертность превышает рождаемость, а среднее количество детей в семье незначительно превышает единицу. Понятно, что население таких этносов падает, в то время как жизненные стандарты остаются исключительно высокими. Отрицательный внутренний демографический антропоток приводит к старению населения и образованию антропологических пустынь .
В результате вдоль ряда государственных и даже геополитических границ создается нестерпимое демографическое давление - по одну сторону границы катастрофическая перенаселенность, по другую - безлюдье.
Поскольку современные государственные границы носят "мембранный", полупроницаемый характер, через них начинают проникать легальные и просачиваться нелегальные мигранты. Образуются внешние демографические антропотоки , выравнивающие демографические потенциалы, но разрушающие территориальные идентичности.
Различие между статистиками воспроизводства населения носит фундаментальный характер и не может быть преодолено административными, юридическими или экономическими мерами, тем самым мы должны прогнозировать дальнейшее нарастание внешних демографических антропотоков.
В настоящее время наиболее значимыми являются три таких потока:
Поволжский.
Первый процесс представляет собой сравнительно медленный надвиг исламской идентичности на европейскую. В целом он пока контролируем, хотя развивается не в пользу Европы. Два оставшихся будут рассмотрены ниже.
Внешние демографические антропотоки усугубляются политикой "кадрового пылесоса", осуществляемой США и ЕС. С конца 1960-х годов качество образования начало ухудшаться во всех развитых странах, принадлежащих Евро-Атлантической цивилизации, причем сформировался тренд, согласно которому степень развитости абстрактного мышления у выпускника средней школы линейно падает с востока на запад.
В этих условиях Европейский Союз и США монтируют глобальные интеграционные проекты, которые по оценкам специалистов потребуют в течение 25 лет около ста миллионов квалифицированных специалистов, причем значительная часть этих специалистов должна будет иметь не "навыки", а знания. Такого количества кадров на Западе нет, и подготовить эти кадры в разумные сроки не представляется возможным.
Единственным приемлемым выходом Западу представляется привлечение к своим программам зарубежных специалистов. При этом США может рассчитывать на эмиграцию из Западной Европы, страны ЕС открыто говорят об использовании русских и восточноевропейских мигрантов. Учитывая объявленное количество рабочих мест, речь идет о колоссальных человеческих потоках - порядка миллионов человек в год.
Будет образовано мощное "человеческое течение", направленное с востока на запад, и сравнимое по объему с потоком эмигрантов в период колонизации американского континента. Причем в данном случае из Европы выкачивается наиболее образованный слой населения, то есть - человеческий капитал. Тем самым, наряду с антропопустынями, в Восточной и (в меньшей степени) в Западной Европе возникает вакуум идентичности.
в) Аккреционные процессы.
Речь идет о тривиальных миграциях, направленных от периферии к крупным промышленным и культурным центрам, прежде всего - к столицам. Аккреционные антропотоки ускоряют процессы урбанизации, но при этом способствуют созданию антропопустынь в демографически деградирующих этносах.
г) "Релаксационные" миграции.
Этот тип миграций возникает при любых нарушениях геополитического (и просто политического) равновесия. Речь идет о согласовании этнокультурной карты с новыми жизненными реалиями. Релаксационные миграции увеличивают устойчивость субконтинентов ценой их "социального нагрева".
д) "Индукционные" миграции.
Такие миграции, возникающих в зоне медленного надвига одной этно-культурной плиты на другую. При этом в социосистеме, подвергающейся давлению, возникает и растет слой людей, которые не могут позиционировать себя ни в рамках местной "традиционной", ни в рамках пришлой "индукционной" идентичности. Происходит скрытый раскол: создается самостоятельная "культура изгоев", не имеющая источников к существованию и поэтому избыточно пассионарная. Как следствие, общество переходит к экспансии - либо в форме эмиграции (представители "вытесненной" субкультуры покидают страну), либо в форме агрессии (они опять-таки покидают страну, но - вооруженные). В настоящее время процесс глобализации - усиление культурного и экономического давления Евро-Атлантической цивилизации на остальной мир - привел к резкой активизации индукционных миграций.
Прежде всего, через территорию России проходят два из трех глобальных внешних демографических потоков.
Первый их них не должен внушать серьезных опасений. Во-первых, его эмитентом является Китай, относящийся к евразийской цивилизации. Как правило, евразийские мигранты не несут угрозы, направленной против господствующей идентичности. Во-вторых, российские земли слишком холодны для китайцев, поэтому процесс их переселения носит вполне контролируемый характер. В-третьих, демографический антропоток из Китая направлен на заселение территорий, которые с ландшафтной точки зрения являются антропопустынями, а в рамках геополитики - пустошами.
Напротив, второй процесс: проникновение исламской (еврафриканской) идентичности на территорию Поволжского ФО, - может иметь и будет иметь серьезные геополитические последствия. В связи с характерными особенностями дорожной сети России Волжско-Уральский регион играет первостепенную роль в обеспечении целостности русского субконтинента. Речь, следовательно, идет о вероятном расколе этой геополитической общности на сравнительно устойчивую западную часть и "крошево" геополитических обломков, которые, скорее всего, будут ассимилированы новой формирующейся центрально-азиатской этно-культурной плитой. Так или иначе, Поволжский Федеральный округ является ныне зоной столкновения "древней" и "молодой" этно-культурных плит, то есть зоной заведомой геополитической нестабильности.
Необходимо подчеркнуть, что за свою более чем тысячелетнюю историю Российское государство и русский суперэтнос не сталкивались с более серьезным вызовом .
Спонтанным ответом на угрозу исламизации страны является восстановление имперской идентичности, что должно рассматриваться как значимый антропоток, контекст которого должен стать предметом конструирования.
Остальные российские антропотоки не носят сколько-нибудь уникального характера. Россия участвует в "западном переносе". На ее территории происходят аккреционные процессы. Распад СССР привел к множественным, однако малозначимым с социальной точки зрения релаксационным миграциям. Как и для всей евро-атлантической цивилизации, для России характерно старение населения и снижение его образовательного уровня.
Ответом общества на нарастающую иммиграцию (а равным образом, на внутренние антропотоки) служит натурализация - социальный процесс, восстанавливающий на данной территории исходную идентичность .
Если модель антропотока объясняет, за счет чего перемещаются этно-культурные плиты, то модель натурализации отвечает на вопрос, каким образом эти блоки сохраняют свою идентичность и, следовательно, существование в процессе взаимодействия. В настоящее время структура процессов натурализации ясна не до конца, однако не подлежит сомнению, что натурализация возможна в том и только том случае, если этнос-"хозяин" безусловно доминирует над мигрантами в пространстве смыслов
Это подразумевает сохранение рамки языка, как непременного условия существования этно-культурной плиты .
Натурализацию можно рассматривать как предельный случай социокультурной переработки , социального процесса, разрушающего на данной территории чужие, "пришлые" идентичности.
С формальной точки зрения натурализация есть встраивание людей, составляющих антропоток, в систему деятельностей социума-коллектора. (Либо, как минимум, - разрешение противоречий между деятельностями людей, составляющих антропоток, и рамками, заданными социумом-коллектором). Натурализация характеризуется соответствующими институциональными формами и комплексом применяемых методов.
Исторически наиболее успешными примерами натурализации были:
С геополитической точки зрения натурализация есть инструмент, обеспечивающий долговременное существование этно-культурных плит. Натурализации подвергаются, прежде всего, население геополитических пустошей, затем пришлое население (внешние демографические антропотоки).
Необходимо подчеркнуть, что по ряду вполне очевидных причин генетическая рамка этноса "размывается" довольно быстро. Особенно интенсивное генетическое перемешивание происходит при создании и разрушении Империй (и то, и другое, как указывалось выше, является имманентной деятельностью суперэтносов). Кроме того, при повышении уровня жизни происходит медленное снижение рождаемости главенствующего этноса, что также приводит к этническим смешениям.
В этой связи выживание этноса всецело определяется тем, удается ли ему сохранять свою идентичность, несмотря на социально значимые внешние и внутренние антропотоки. Так, русский этнос был полностью разрушен генетически в ходе монгольского завоевания. Одновременно были уничтожены и созданные им политические структуры. Тем не менее, базовая идентичность "русский" сохранилась, что не только обеспечило сохранение русской этно-культурной плиты и, тем самым, русского субконтинента, но и привело к восстановлению российской государственности.
Напротив, кельтский этнос (имеющий все признаки самостоятельной цивилизации: время-ориентированная, личностная, трансцендентная, материальная структура) не смог натурализовать саксонский антропоток, хотя в значительной степени сохранил генетическую уникальность. В результате кельты исчезли с лица земли как нация, а соответствующая евроамериканская этно-культурная плита не смогла сформироваться.
В геоэкономической "рамке" натурализация есть инструмент, обеспечивающий сохранение и развитие на данной территории форм деятельности, имманентных географическому и социо-культурному ландшафту. Здесь необходимо иметь в виду, что д еятельность, геоэкономически несостоятельная для какого-либо этноса, с необходимостью разрушает систему идентичностей этого этноса . Тем самым, деятельностный подход должен рассматриваться, как один из ведущих инструментов натурализации.
Геокультурная натурализация, обычно, сопровождается построением специфической " расширенной культуры ", как результата взаимодействия текущей социосистемы с внешним или внутренним антропотоком. Такая "расширенная культура" подразумевает:
Таким образом, геокультурная натурализация сводится не к прямому восстановлению исходной идентичности, но к ее расширению: к построению идентичности, включающей в себя исходную идентичность, как одну из возможных интерпретаций.
Возможно два пути расширения идентичности .
Простейшей возможностью является разделение интерпретаций во времени (я христианин; в данный момент я чувствую себя католиком). Такую идентичность будем называть векторной .
Значительно более сложной является тензорная идентичность , информационный конструкт, позволяющий заключить несколько интерпретаций в рамку единого смысла (мое вероисповедание не может быть выражено в понятных Вам терминах, но для удобства Вы можете считать, что я одновременно и православный, и протестант, и католик). Вообще говоря, тензорная идентичность есть одновременное удержание личностью рамки двух или нескольких несовместных в общепринятом представлении систем ценностей .
С геокультурной точки зрения натурализация успешна настолько, насколько расширилась исходная идентичность.
Рассматривая ассоциированные с Россией антропотоки и соответствующие им институты натурализации, как предмет конструирования, мы оказываемся перед необходимостью построить "позицию конструктора", то есть определить соответствующие проблемные зоны, выделить рамочные ограничения, наложенные на процесс конструирования, обозначить базовые процессы.
Проблемные зоны однозначно определяются характером соответствующих антропотоков.
Возможно, наиболее важной российской проблемой, ассоциированной с антропотоками, является демографическая деградация территорий , приводящая к расширению геополитических пустошей и создания на территории России пространств, свободных от идентичностей. В этих условиях миграционные потоки, социально значимые и сами по себе, приобретают амбивалентный характер. С одной стороны, они носят разрушительный характер и угрожают самому существованию русского суперэтноса. С другой стороны, без значительных миграционных потоков Россия не способна решить демографическую проблему, также катастрофически острую. Тем самым, создание работоспособных институтов натурализации представляет собой непременное условие выживания не только российского государства, но и русского народа.
Данная проблема может быть переформулирована в несколько иной, более деятельной форме. Речь идет о несоответствии ресурсов России (в том числе человеческих) и задач стоящих перед страной: население и территория России слишком велики для тех задач, которые стоят перед ними, и недостаточны для решения следующего круга задач.
Существенными представляются также трудности, связанные со всплеском конфессиональной, национальной, социокультурной идентификации, вызванным общим кризисом индустриальной фазы развития, затяжным экономическим спадом в России, прогрессирующим перемешиванием на российской территории социосистем, относящегося к разным культурам и цивилизациям.
Указанные проблемные зоны определяют следующие базовые процессы, которые должны быть характерны для любых институтов натурализации, функционирующих на российской территории:
1. Создание условий (через образовательные программы, а так же рефлексию антропотоков и чужих идентичностей с помощью художественной литературы) для конструирования тензорного типа идентичности и инсталляции "расширенной культуры";
2. Управление в реальном времени задачами, стоящими перед обществом и любыми его подгруппами, в том числе - мигрантами; создание механизма генерации таких задач.
Указанные базовые процессы совместны со следующими рамками:
Заметим, что в этот перечень не включена рамка безопасности, поскольку отрефлектированная угроза есть ресурс, а деятельностная рамка подразумевает наличие социальной рефлексии.
В данном залоге натурализация рассматривается в своем геоэкономическом содержании, то есть как форма социокультурной переработки, направленная на качественное расширение социально востребованных видов деятельности.
Деятельности можно характеризовать социальной важностью, социальной приемлемостью, социальной востребованностью, сложностью, ресурсоемкостью.
Деятельности определяют фактическое место, занимаемое человеком в системе социальных отношений, а тем самым, его "идентичность-в-себе". Поэтому, изменение формы деятельности есть прямое либо опосредованное, то есть проявляющееся во втором и последующих поколениях преобразование идентичности.
Поскольку при деятельной натурализации происходит не столько прямое столкновение идентичностей, сколько модификация идентичности через изменение базовой онтологии, эта форма натурализации практически не вызывает сопротивления.
Таким образом, первым базовым институциональным принципом натурализации должен стать принцип примата деятельности . Этот принцип заставляет отказаться от рамки "естественного права" и ввести понятие "фазового права", источником которого является деятельность и ее потребности .
Принцип примата деятельности подразумевает, что одной из функций государства должно стать создание новых видов деятельности и инсталляция этих видов как приемлемых и востребованных.
Данный базовый принцип естественно порождает три зависимых от него частных принципа, которые также должны быть учтены при проектировании контекстном конструировании антропотоков/институтов натурализации.
Принцип языка деятельности гласит , что всякий мигрант должен владеть одним из языков востребованной и приемлемой деятельности.
Принцип непрерывного гражданства подразумевает существование большого количества форм гражданства, различающихся правоспособностью. При этом овладение новыми видами деятельности повышает гражданский и правовой статус мигранта.
Принцип натурализации через семью рассматривает в качестве единицы натурализации не человека, а нуклеарную семью. В рамках этого принципа вступление в брак с человеком, обладающим гражданскими правами, автоматически предоставляет мигранту те же права . Понятно, что данный принцип поощряет смешанные браки, которые рассматриваются как важнейший институциональный элемент натурализации.
Примат деятельности и вытекающие из него положения позволяют уточнить рамочные ограничения, наложенные на конструирование антропотоков/институтов натурализации.
Всякое социальное конструирование должно включать в себя создание механизма утилизации социальной группы, потребность которой исчезает в процессе конструирования. Иными словами, социальное конструирование не должно приводить к сокращению пространства деятельностей .
С другой стороны, условием успешного социального конструирование является создание трансцендентной цели (смыслов) человеческой жизни, то есть, в применении к базовому принципу - сакрализацию деятельностей.
Для того чтобы сформулировать второй базовой институциональный принцип натурализации, необходимо ввести ряд новых понятий.
Рассмотрим область информационного пространства, ассоциированную с российским обществом. Назовем эту область семантической оболочкой указанного общества. Элементы семантической оболочки могут быть каким-то гражданам "понятны" (то есть, иметь для них непустой спектр) или же "непонятны". Введем "информационную плотность": поставим в соответствие каждому элементу оболочки долю граждан, для которых этот элемент имеет какой-то смысл. Выделим в семантической оболочке плотное "ядро", разреженную "экзосферу" и зону "семантического вакуума".
Введем теперь "расстояние" между элементами оболочки. Пусть оно равно нулю, если семантические спектры совпадают и тем больше, чем меньше доля совпадающих значений в семантических спектрах. Если пересечение семантических спектров элементов А и В пусто, строим "трансляционный мост": упорядоченный набор элементов С n , такой что:
1). С 0 = А;
2). С N = B;
3) Пересечение семантических спектров любых двух соседних элементов не пусто (то есть, расстояние D n между двумя соседними элементами определено).
4) Определим D i =SUMMA (1;N)D n .
5) Назовем расстоянием между элементами А и В минимум Di при всевозможных наборах промежуточных элементов С n .
Построим "физическую карту" семантической оболочки .
В "нормальном" обществе ядро является математически выпуклым: любая прямая, соединяющая точки, принадлежащие ядру, проходит внутри ядра. Представим, однако, что данное свойство не выполняется.
В наиболее тяжелом случае ядро распадается на несколько областей, разделенных экзосферой (если не семантическим вакуумом). Физически это означает, что общество не способно построить единую культуру: оно является не столько социумом, сколько "суспензией", "микстом" не понимающих друг друга культур.
Достаточно негативен и вариант, когда кратчайший путь между понятиями, принадлежащими ядру, проходит вне ядра. Это означает "эпициклизацию общества", часть энергии которого необратимо тратится на процедуру "неоптимальной трансляции".
Интуитивно понятно, что устойчивость общества в этих трех моделях различна.
В случае выпуклого ядра общество создает устойчивую замкнутую культуру: оно порождает универсальные (то есть, понятные практически всем гражданам) взаимосвязанные смыслы - знакоткань плотна. В последнем случае смыслы не являются взаимосвязанными, и знакоткань лишается плотности; если же ядро разбито на фракции, смыслы теряют универсальность: общество оказывается вообще неспособным создать приемлемую знакоткань.
Разумно интерпретировать это построение через различие в смысловой связности общества, которая тем выше, чем меньше отношение информационного объема ядра к "диаметру" ядра (максимальному расстоянию между элементами, принадлежащими ядру).
Информационную связность общества можно повысить через создание группы "абсолютных" или "универсальных идей" - то есть информационных конструктов с чрезвычайно широким семантическим спектром.
Альтернативным способом является построение вместо универсальных идей универсальных переводчиков (преобразователей смыслов).
В отличие от Универсальных Убеждений, Универсальные Переводчики работают не только внутри семантической оболочки, но и вне ее, осуществляя, тем самым, информационную экспансию.
Предложенная модель позволяет ввести фундаментальную классификацию языков.
Назовем языком идентичности язык, на котором естественно формулируются универсальные идеи, и информационная связность общества обеспечивается через их широкий семантический спектр.
Назовем языком коммуникации язык, на котором естественно компилируются универсальные трансляторы, и информационная связность общества обеспечивается через процедуру трансляции.
Понятно, что всякий реальный язык включает в себя и область идентичности, и область коммуникации. Базовый тип языка определяется через отношение объемов этих областей. Можно сказать, что всякий язык коммуникации включает "ядро идентичности", в то время как всякий язык идентичности - оболочку коммуникации.
В обществе, построенном на языке идентичности, все базовые идентичности имеют языковое происхождение и связаны с универсальными идеями (убеждениями). Как правило, такие идеи непереводимы на иные языки, вернее, при переводе сужается их семантический спектр и теряется универсальность.
В обществе, построенном на языке коммуникации, базовые идентичности связаны с онтологией, определяются деятельностной рамкой и могут зависеть от привходящих условий (например, от национальности).
Нетрудно убедится, что русский язык представляет собой, наряду с японским и древнееврейским, ярко выраженный пример языка идентичности.
Действительно, понятие русской культуры неотделимо от русского языка. Культура "прописана" в языке : идентичность "русский" есть в конечном итоге идентичность "русскоязычный" ("русскодумающий"). В отличие от закона, обычай (позиция родовой общины, в наше время социального домена) неизменно признавал ребенка, воспитывающегося в русской общине и говорящего на русском языке, русским. Тем самым русский язык должен рассматриваться, как исторически сформировавшийся ведущий институт натурализации.
Предложенная выше классификация языков позволяет сформулировать второй базовый принцип: необходимым условием натурализации мигранта является знание русского языка; гражданский и правовой статус мигранта в первую очередь зависит от уровня владения русским языком идентичности.
Практически речь идет:
Принцип языка идентичности позволяет перейти к контекстному реконструированию "исламского" демографического антропотока через границы России. Решение этой важнейшей задачи лежит на пути принятия исламской идентичности, как совместной с господствующими российскими идентичностями при сохранении рамки русского языка . Соответствующим институтом натурализации является программа "Русский Ислам".
Принцип языка идентичности естественно порождает принцип языка коммуникации и позволяет сформулировать формулу российского многоязычия в виде дискурса: один язык идентичности - много языков коммуникации .
Заметим в этой связи, что до сих пор все успешные примеры дву- и многоязычия возникали в зоне пересечения нескольких языков коммуникации. Такие языки, по определению, не конфликты и, более того, содержат "встроенные" механизмы трансляции. До сих пор не известного ни одного случая синкретизма языков идентичности.
В настоящее время задачи, стоящие перед Россией, как культурой-"переводчиком", культурой-"перекрестком", страной, лежащей на стыке всех трех великих цивилизаций, подразумевают необходимость владения населением страны, в том числе и мигрантами, не только языком идентичности, но и, по крайней мере, одним из актуальных языков коммуникаций (прежде всего, английским и китайским).
Следует подчеркнуть, что программа российского многоязычия содержит "встроенный риск". Поскольку любой язык коммуникации содержит "ядро идентичности", многоязычие создает угрозу размыва идентичности. Кроме того, введение в стране двуязычного стандарта вызовет сильнейшее сопротивление части российского общества, Русской Православной Церкви, стран Запада, интегристского крыла ислама.
На этот риск, тем не менее, придется идти, так как межцивилизационный обмен смыслами является для России одной из базовых форм деятельности и заключает в себе значительную часть государственной и национальной миссии.
В идеале Россия должна перейти к четырехязычию. На ее территории должен звучать русский язык как язык идентичности, английский язык, как язык общения со странами евро-атлантических культур, китайский язык, как язык взаимодействия с Китаем и другими государствами евразийской цивилизации и арабский язык, как язык коммуникаций с исламским миром.
Китайский и английский язык являются языками коммуникации, так что их инсталляция на территории России не должна вызывать трудности. Напротив, арабский язык является выраженным языком идентичности, что порождает серьезную проблему.
Практически, Россия не может ни отказаться от контактов со странами мусульманского мира, ни ограничить эти контакты. Россия также не может игнорировать проблему исламских антропотоков через ее территорию. Это означает настоятельную необходимость обмена смыслами с афразийской цивилизацией. Но это подразумевает рамку арабского языка, как священного языка ислама.
Тем самым, необходимо контекстно реконструировать "чужой" язык идентичности в "свой" язык коммуникации . Это возможно лишь, если удастся настолько расширить российскую идентичность, что она будет включать в себя исламскую, как одну из ценностных проекций.
Понятно, что такая идентичность должна носить выраженный тензорный характер . Неясно, однако, может ли вообще существовать тензорная идентичность, объединяющая цивилизационные принципы, связанные соотношением неопределенности?
В настоящее время институт языковой натурализации используется недостаточно эффективно, что обусловлено:
Третья причина является ведущей.
В последнее время в русский язык привносится множество новых понятий, в том числе из других языков идентичности. Поскольку через язык задается деятельность, недопустимо по отношению к деятельности использовать "непонятные", привнесенные слова, термины, семантический спектр которых не пуст, но является неопределенным. Следовательно, н еобходимо установить контроль над степенью сакральности языка и обустроить процесс описания в языке новых видов и структур деятельности. Это подразумевает создание механизмов (средств, Институтов) целенаправленного проектного воздействия на русский язык.
К существующим субъектам проектирования такого рода относятся: РАН, академия русского языка, соответствующие литературные и литературоведческие НИИ, Центр Развития Русского Языка, другие общественные организации (в том числе Русская Православная Церковь), русскоязычная литература, в лице тех, кто ее создает и анализирует, кино, радио, телевидение, компьютерные электронные игры, Интернет.
Для контекстного управления этими структурами должен быть создан проектный орган численностью работающих не более 10 человек. Эта организация требует минимального бюджетного финансирования и способна при необходимости какое-то время обходиться без него.
Формами деятельности "языкового бюро" являются: публикации в общедоступных изданиях, семинары, круглые столы, ОДИ, стратегические и ролевые игры.
Важнейшей задачей в рамках новой институализации русского языка как инструмента натурализации/экспансии является создание соответствующего мифа. Инсталляция такого мифа может начаться с трех- четырех общедоступных публикаций. Содержанием их должно стать обоснование уникальности русского языка как креативного (когнитивного) инструмента.
Речь идет, в частности, о таких особенностях языка:
Следует иметь в виду, что, разумеется, эти особенности, делающие русский язык языком с "аппаратной" нечеткой логикой, амбивалентны, то есть могут быть проявлены в положительном смысле - как ресурс, или в отрицательном - как антиресурс. То есть, язык, выигрывая в креативности, проигрывает в точности и "встроенной" логике. Миф должен учитывать амбивалентность русского языка.
Эта амбивалентность должна быть принята во внимание также при проектировании новых форм деятельности на российской территории. Иными словами, язык должен рассматриваться при социальном конструировании наряду с особенностями ландшафта или климата .
Представление о языках идентичности и языках коммуникации должно быть проработано в правовом и административном пространстве. Статус русского языка, как языка идентичности, должен быть закреплен юридически и конституционно.
Равным образом, необходимо продумать процедуру юридического закрепления статуса на территории России английского, китайского и арабского языков, как языков коммуникации.
Следующим шагом должно стать создание языкового права, регулирующего процессы деятельностных межличностных коммуникаций посредством иерархических многоуровневых Протоколов Общения. Языковое право следует рассматривать как естественное развитие Дипломатического Протокольного права, его расширение на другие формы деятельности, становящиеся в условиях глобализации интернациональными и меж конфессиональными. В таком статусе языковое право может быть встроено в международную правовую систему.
Рассматривая русский язык, как важнейший из институтов натурализации, придавая ему статус мирового протокольного языка (а это неизбежное следствие первоначальной инсталляции языкового права в рамках русской проектности), мы приходим к выводу о желательности некоторой модернизации русского языка в целях повышения его конкурентоспособности на формирующемся мировом рынке смыслов.
По причине сакрального характера языка эта реформа не может быть предметом обсуждения в стране и должна быть проведена "снизу" и негласно. Речь идет об инсталляции "де факто" новых языковых форм и норм.
Наиболее простым шагом представляется введение в любой русскоязычный текст пиктографических конструкций и кванторов, а также модификация формы текста и использование музыкальных знаков для придания тексту дополнительной эмоциональной окраски. Существенным следствием такой неофициальной реформы станет смещения равновесия между семантикой и семиотикой русского языка в сторону большей знаковости.
Низкая структурность фразеологии русского языка должна стимулировать адекватное "освобождение" пунктуации. Существующие правила употребления знаков препинания (во всяком случае та их часть, которая касается употребления тире, двоеточий, точек с запятой, отточий) должны сохраниться, но как "рекомендованные", а не как "обязательные для применения.
Важнейшим направлением "негласных" реформ может стать создание электронного Представления русского языка: русский язык как инструмент идентификации в современном компьютерном мире.
Речь должна идти также о превращении библиотек (с одной стороны) и компьютерных клубов (с другой) в центры натурализации. Это подразумевает, в частности, высокие штрафы за нерусифицированные публичные программные продукты.
Заметим, что овладение местным языком идентичности резко меняет статус иностранца, в то время как изучение местного языка коммуникации какого-либо влияния на этот статус не оказывает.
© 2005 Р.А. Исмаилов