|
К рубрикатору «Письма наших читателей» |
Сменить цвет |
Данная статья — ответ на работу С. Переслегина « Этика войны и непрямые действия » в книге « Б. Лиддел-Гарт: Энциклопедия военного искусства ».
Спору нет, война — дело грязное. Но и наша «эпоха гуманизма» — не первая. И каждый раз, когда всем, кажется, уже понятно, что война — зло, и это понимание вот-вот породит эпоху всеобщего и вечного мира, вновь разгорается пожар массового человекоубийства. И каждый раз «в невиданных доселе масштабах» (воистину: память человека много короче его жизни). А посему неплохо бы для начала разобраться: а почему так? Но, казалось бы, о войне уже сказано всё. Однако, есть ещё неосвещённые аспекты этого явления, ибо наука, способная их раскрыть, зародилась сравнительно недавно. Эта наука — этнология, основные положения которой раскрыты в трактате Л. Н. Гумилёва «этногенез и биосфера земли». Этот трактат и будет теоретической базой всего нижеследующего.
Далее излагаю тезисно, рассчитывая на достаточную эрудицию читателя (и прошу простить за, возможно, излишнюю краткость).
Война — особый социальный процесс, в ходе которого отменяется запрет на убийство.
Причина: враги — чужаки, на которых не распространяются социальные нормы. Отсюда — война возникает как результат этнического контакта, и, более того, является крайней его формой.
В основе войны — взаимное отчуждение различных этнических групп. Чем крупнее масштаб этнических контактов и, следовательно, чем дальше участники контакта отстоят друг от друга, тем скорее контакт перейдёт в свою крайнюю форму — войну.
Для контактов суперэтносов война — основная спонтанно возникающая форма взаимодействия.
Можно выделить несколько основных типов военных конфликтов в зависимости от характера исходного контакта:
1) Война за перестройку системы. Обычно — конфликт консорций. Возникает из-за объективной необходимости переустройства и вызван несогласием основных консорций по вопросу характера этого переустройства. Каждый участвующий в конфликте искренне считает, что действует в интересах всех (отсюда, кстати, происходит и гуманизм Цезаря).
В противном случае — если одна из консорций отказывается принимать необходимость перестройки, из боязни лишиться привилегий, то есть действует в узкокорыстных интересах — конфликт принимает ожесточённую форму.
2) Вариант: если в процессе преобразования система идет к упрощению, возможна ликвидация некоторых её элементов. Естественно, что они будут отстаивать свою самобытность — в том числе и вооружённой рукой. Как правило, ликвидируемые элементы — субэтносы. (Вандея, Пугачевщина)
3) Война за гегемонию. Обычно ведётся между элементами суперэтнической системы. Не предполагает изменения системы или ликвидации её элементов. Цель агрессора — изменение иерархических связей в корыстных интересах. Остальные пытаются не дать ему это сделать. Налицо втягивание отдельных элементов в конфликт. Именно для этого вида войн выполняется утверждение, что не стоит разрушать экономику противника — иначе её придётся потом восстанавливать.
4) Война на истребление. Цель — физическое уничтожение противника (геноцид) или изгнание его за некоторый естественный барьер. Как правило, практикуется как форма межкультурных контактов.
5) Имперско-варварские войны: «варвары» ведут войну за признание со стороны империи и за право на нормальные взаимоотношения, то есть за возможность стать частью суперэтноса без потери этнического «лица».
6) Колониальные войны. Симметричная предыдущей форма конфликтов. Колонизаторы пытаются навязать аборигенам свой образ действий.
7) «Пограничные» конфликты в зонах этнических контактов. Возникают спонтанно и перманентно независимо от желания сторон сохранять мир. С формальной точки зрения не имеют ни цели, ни смысла.
Разбор вариантов конфликтов показывает несовпадение целей обороняющихся и нападающих во всех случаях, кроме первого и последнего. Отсюда — принцип «цель войны — мир, лучший чем довоенный» не действует, особенно для войн на истребление. Сторона, устроившая геноцид, искренне считает, что мир без «untermenschen» будет гораздо лучше, а её жертвы также искренне полагают, что жить в разорённой стране всё же лучше, чем не жить вообще.
Глобальную войну нельзя выиграть, это верно.
Следовательно, по диалектической логике её нельзя и проиграть. По крайней мере, формальное признание поражения его не исчерпает (евреи попытались — от геноцида это их не спасло).
Пояснение: межсуперэтнические конфликты обладают собственной внутренней логикой, которая доминирует над целями сторон настолько, что реализация последних (в том числе путём разгрома противника) не исчерпывает конфликта. Такие войны нужно рассматривать как динамику этнического контакта с целью преобразования его в нужную форму (4 — разрыв контакта, 5-6 — понижение его масштаба из межкультурного во внутрикультурный, 7 — поддержание). Единственная возможность избежать такой войны — добиться искомого преобразования контакта или сделать его неактуальным.
Наблюдались более мягкие варианты войны на истребление:
Инкорпорация — разрушение побеждённого этноса с включением людей в этнос-победитель.
Включение побеждённого этноса (возможно, под новым этнонимом) в суперэтнос-победитель.
Особая форма такой войны начинается в связи с расколом этнического поля внутри суперэтноса или внедрением антисистемы. Цель — вернуть заблудшие души на путь истинный посредством ликвидации их телесных оболочек.
И напоследок.
Тотальная война — отнюдь не изобретение нашей эпохи (кн. Иисуса Навина, восстание «жёлтых повязок»)
Тридцатилетняя война — конфликт, возникший на почве раскола этнокультурного поля в pax christia. В XVI в. в результате многочисленных гражданских «войн за веру», северная Европа стала протестантской, а южная осталась католической. Победив в «отдельно взятой группе стран» реформация и контрреформация не могли не столкнуться в «последнем и решительном…» на межгосударственном уровне. И не важно, что у участвующих сторон были вполне светские политические причины для войны, а основную массу войск составляли наёмники, которым вообще было на всё наплевать. Это были уже две совсем разные Европы — с разным образом жизни, мысли, действий. И они видели друг в друге не то чтобы врагов — просто чужаков.
Семилетняя война глобальным конфликтом не была, даже несмотря на участие в ней чуть не всей Европы. Да в XVIII в. постоянно велись войны с участием всей Европы — это не повод обзывать их все «глобальными».
Наполеоновские войны — детище «войн революционной Франции», на которую ополчилась, опять же, вся Европа. Налицо явный конфликт идеологий, то есть определённый раскол системы, который и пытались всеми силами ликвидировать. Раскол, правда, не столь глобальный, как при надломе: откололась лишь одна Франция (а не пол-Европы), да и хватило всего на 25 лет (а не на 150). Однако всем прочим Республика казалась явно чужеродным элементом, и дело пытались исправить «хирургическим вмешательством» — такая же ситуация наблюдалась в ходе Альбигойских и Гуситских войн. Вот, кстати, ещё два примера глобальных конфликтов — народу тогда побили не в пример больше, чем в той же Семилетней войне, особенно в относительных числах (к населению)
Мировые войны — это особая тема для разговора.
© 2002 Р.А. Исмаилов