|
К рубрикатору «Эссе и статьи Переслегина» |
Сменить цвет |
|
На третьи сутки он не выдержал и спросил у Жилина, зачем на корабле капитан. «Для ответственности, — сказал Жилин. — Если, скажем, кто-нибудь потеряется». А. и Б. Стругацкие |
Насколько я могу судить, роль Главкома на войне понимается — как общественным мнением, так и стратегами-профессионалами — совершенно превратно. Гора мемуарной литературы (преимуществен но, немецкой) посвящена оперативным ошибкам Мольтке-младшего, Вильгельма, наконец, Гитлера. Ошибкам, которые помешали достичь победы… По моему, такая критика превращает обвиняемых в стратегов неимоверного масштаба, способных одним росчерком пера решить исход военной компании.
Альтернативная точка зрения рассматривает Главкома, как фигуру вполне декоративную, созданную исключительно для того, чтобы персонифицировать в глазах общественности военные усилия страны. («Старший брат есть образ, в котором Партия являет себя миру».) Понятно, что в рамках такого рассмотрения от Верховного Главнокомандующего не зависит ничего. В лучшем случае он, подобно английской королеве, «царствует, но не правит».
Хочется сказать: истина лежит посередине. Увы, это не так. Истина находится в совершенно другой плоскости.
Моя деятельность на посту Главкома началась с предварительного планирования весенне-летней компании 1941 г. Предшественники оставили мне в наследство два детально разработанных плана: «Барбаросса» и «Молот ведьм». Второй, как известно, был блестяще осуществлен в одном из Отражений под руководством С.Платова.
После короткого рассмотрения я отверг обе оперативные схемы. Не вдаваясь в военно-стратегические предпосылки такого решения, замечу, что возможность достичь внезапности, используя заведомо известные противнику планы развертывания, представлялась мне неочевидной.
Итак, первое решение Главкома — отказаться от существующих наработок и начать планирование с нуля — носило не столько военный, сколько информационный, и в какой-то степени — психологический характер.
Контуры развертывания «Альтернатива» были намечены очень быстро. Уже к началу осени стало ясно, чего мы хотим, и каким приблизительно образом собираемся этого добиться. Вчерне были определены оперативные задачи армейских групп и прикинуты их составы.
Важнейшей работой Главкома на этой стадии было распределение командования. В «Альтернативе» эта общая для всех войн и операций проблема усугублялась сложностью предстоящей компании и чрезвычайным разнообразием задач, возникающих перед оперативным руководством.
(Планируя войну в рамках идей А.Шлиффена, мы изначально должны были исходить из того, что основная боевая нагрузка ляжет на оперативное звено — командование Группы Армий, Воздушного Флота, Флота.)
Как всегда, наиболее сложные участки выглядели наименее привлекательными. Командующих для активного Северного Оперативного Направления отыскать было намного проще, нежели военачальников для Франции, Ливии или Румынии, где нужно было решать стратегические задачи, располагая заведомо недостаточными ресурсами.
Особую роль несомненно играло Средиземноморье. И то, что лучший оперативщик Германии — Эрвин Роммель — согласился возглавить войска «Оси» на этом Театре Военных Действий, я считаю своим первым успехом, как Верховного Главнокомандующего.
Стадия эскизного планирования завершилась созданием единой системы командования вооруженными силами «Оси» в компании 1941 г.
Стандартное соционическое противоречие между динамикой и статикой принимает на войне форму противоречия между мыслью и действием. Как правило, человек либо своевременно и четко принимает решения в быстро меняющейся ситуации (живет: «сейчас» и «здесь»), либо же он осмысленно планирует будущее.
Попытки совмещать оба способа мышления успеха (на моей памяти) не имели. Уровень планирования «ситуационщиков» в общем соответствует известной наполеоновской формуле: «Надо ввязаться в бой, а там посмотрим…» Уровень самостоятельных решений «штабистов» в лучшем случае заставляет вспомнить известный анекдот о математике: «Если кастрюля уже стоит на плите, гасим огонь, выливаем воду, ставим кастрюлю на стол и сводим задачу к предыдущей».
Противоречие решается стандартным приемом.
Руководство делится на оперативное и штабное звенья.
Штаб работает по преимуществу до войны, разрабатывая, проверяя и внедряя в жизнь диспозиции, инструкции, оперативные схемы. На войне его задачи сводятся к составлению ежедневного бухгалтерского баланса, да к осуществлению войсковых перебросок по заранее составленным диспозициям.
Оперативное командование не занимается вопросами транспорта, снабжения, связи, общего планирования. Не вдается оно и в вопросы переброски и сосредоточения войск. Его задача — правильно эти войска использовать.
Так — в теории.
На практике противоречие остается, хотя и проявляется на несколько ином уровне.
Генштаб точно знает план ведения войны, но неспособен (прежде всего, психологически) провести его в жизнь в условиях активного противодействия противника. Командующие на местах могут отыскать верное решение в калейдоскопе порожденных войной ситуаций, но они органически неспособны следовать единому для всех плану.
В результате штаб вмешивается в управление боевыми действиями (что добром не кончается), оперативщики же тратят время на разработку доморощенных схем десантирования пехоты или переброски авиации.
Именно такая ситуация вынуждает иметь третье управленческое звено — собственно верховное командование . Заметим, что «по построению» на это звено возлагаются не вполне обычные функции Дело в том, что при нормальном развитии событий, когда штаб делает свое дело, а командующие армейскими группами свое, верховное командованиеобречено на бездействие .
На этом этапе мне много пришлось возиться с балансировкой оперативных соединений (прежде всего — армейских групп, затем Флотов).
Сбалансированное соединение отличается от несбалансированного тем, что в его состав входят все виды вооруженных сил, необходимые для решения боевой задачи согласно существующего плана. Иными словами, оно в состоянии собственными средствами обеспечить свою непобедимость. (По Сунь-Цзы: «Непобедимость заключена в себе, возможность победы — в противнике».)
Суть проблемы состоит, как всегда, в нехватке ресурсов.
Нехватка бывает относительной и абсолютной.
При относительной нехватке нужный ресурс существует в количествах, в общем достаточных для проведения планируемых Главкомом и Генштабом операций. Стоит лишь вопрос распределения между оперативными направлениями. Понятно, что каждому командующему хочется иметь побольше дивизий вообще, танковых дивизий — в частности и танков Т-IIIJ в особенности. Равным образом, всем «не хватает» новых истребителей или пикировщиков.
Разумеется, хороший командир способен долго, обстоятельно и доказательно обосновывать необходимость выделения дефицитных ресурсов именно ему. Возникающий конфликт, очевидно, не может быть решен на уровне оперативного командования. Не разрешается он и в штабном звене (поскольку перед нами ситуация, требующая конкретных действий). Волей-неволей балансировкой приходится заниматься Главкому.
При относительной нехватке задача разрешима. Хуже обстоит дело, если требуемого операцией ресурса просто нет в природе.
(Так, ни одно из соединений Вермахта не было сбалансировано с точки зрения противотанковой обороны. Ни одно соединение Флота Германии не было сбалансировано по легким силам и авианесущим кораблям. И здесь ничего было не сделать: противотанковых орудий, эсминцев, авианосцев в Германии просто не было или почти не было. И создать их за несколько месяцев не представлялось возможным.)
Здесь балансировка шла не в физическом, а в информационном пространстве. Для борьбы с танками создавались самолеты ПТО — в ограниченных количествах и распускались слухи о них — в количествах неограниченных. Роль эсминцев и легких крейсеров успешно выполнили шаланды, боты, сейнера, баркасы и прочая плавающая мелочь, сыгравшая в Северном море знаменитый «Вальс Отражений».
Наконец, личности ответственных командиров также способствовали балансировке соединений. (На Отражении «Земля» Роммель иммитировал танковую атаку «фольксвагенами», раскрашенными под танк, и довольно успешно.)
После распределения ресурсов к работе приступил Генштаб.
Планировалась самая быстрая переброска войск в истории войн, самая крупная десантная авиация, самая маневренная дис-позиция авиации. Последняя разработка привела к «Маятнику», операции, название которой уже стало нарицательным. Как все-гда бывает в случае успеха, каждому хочется сказать, что именно он и был автором столь замечательной идеи. Главкому тоже кажется, что он высказывал Гальдеру и Хойзингеру подобные мысли еще осенью…
Собственно, различие между неопределенно сформулированным замыслом: «Вот еще хорошо бы…» и четким оперативным приказом и составляет суть деятельности Генерального Штаба. Другой вопрос, что разработка Хойзингером «Маятника» была гораздо значительнее, нежели обычная штабная работа, даже самая квалифицированная. В «Маятник» было вложено немало от личности самого Хойзингера.
Пока Штаб работал, командующие армейскими группами развлекались учебными играми на картах да изучением своего ТВД.
Задачей Главкома на этом этапе было поработать с каждым из оперативных соединений. Делалось это с одной единственной целью — во время войны Верховный Главнокомандующий должен быть «в материале», то есть, если возникнет такая необходимость, он должен быть готов к тому, чтобы подменить — постоянно или временно — любого из ответственных командующих.
(Люди болеют. Иногда они болеют в самое неподходящее время. Нельзя исключить и такой вещи, как нервный срыв.)
Необходимо четко понимать, что самый лучший Главком является весьма сомнительной заменой посредственному оперативному командиру. Поэтому, искушение взять дело в свои руки — одна из многих опасностей, подстерегающих человека на посту Верховного Главнокомандующего. Нужно помнить, что подобное решение есть крайность, и уже само обращение к нему свидетельствует о том, что дело идет не так, как надо.
Зимой пошли отчетные штабные игры. Главком выступал в роли «адвоката дьявола», предлагая различные варианты активных действий за союзников. (Неоценимую помощь в этом оказал генерал-полковник Гальдер, у которого удалось пробудить ложную память об управлении русскими войсками в такой же войне.)
В ходе этих игр выяснилось следующее:
1. Мальта незащитима.
2. После падения Мальты английский флот обязан втянуться в морское сражение в самых невыгодных условиях.
3. Это сражение выигрывается, если удается провести его ночью.
4. Высадка союзников в Норвегии неопасна, даже если она происходит в рамках операции «Черный барон», направленный на вывод из войны Финляндии.
5. «Геринговские четверки» окажутся неприятным сюрпризом для авиации противника.
6. Внезапный воздушный удар русских по Плоешти-Варшаве-Кенигсбергу вероятен 2-3 мая 1941 г. Этот удар не является опасным.
Таким образом, командующие на местах уверились в том, что в самые трудные психологически первые дни войны у противника нет хороших возможностей, в то время как наши действия обречены на успех.
Главком (как и Генеральный Штаб) подобных иллюзий не питал, но полагал, что ответственным командующим уверенность в себе никак не помешает…
На этой же стадии подготовки к войне принимались принципиальные решения, связанные с экономикой Рейха, его внутренней политикой, оккупационной политикой в России (наиболее сложными оказались финансовые аспекты).
Перед самой войной начало выясняться, что Генштабу, несмотря на все его усилия, многого все-таки не хватает. И здесь Главкому пришлось улаживать неразрешимые политические проблемы с арендой тоннажа — у Швеции и Франции и железных дорог у Турции. Не без помощи противника это удалось сделать.
Последние дни были самыми напряженными. Как всегда, сколько не готовься к войне в период Д-3 — Д-1 выясняется, что страна, Штаб, армия к ней все-таки не готовы.
После последних предвоенных дней, до отказа заполненных работой, война показалась передышкой.
Все шло по плану.
Противник действовал так, как предполагалось. Местами — значительно хуже, чем предполагалось. Все командующие были здоровы, бодры и веселы. Главком с удовольствием пользовался своими основными правами: «награждать, предостерегать и быть информированным». От него не зависело ничего, и он, как и подобает Главкому на нормально организованной войне, мог заниматься своими непосредственными делами: общаться с прессой, открывать выставки, посещать больницы и родильные дома. Время от времени находилась работа у Риббентропа, да в штабе ВМС.
За всю войну я принял только одно решение, как Главком Рейха: несмотря на «упреждающие» удары русских, продолжать развертывание по плану. А что, была возможность поступить иначе?
© 2002 Р.А. Исмаилов