|
К рубрикатору «Эссе и статьи Переслегина» |
Сменить цвет |
Информационная уязвимость Советского Союза явилась, по-видимому, решающим фактором в проигрыше страной Третьей Мировой (холодной) войны. Предпринятые советским руководством бессистемные запретительные меры, известные как технология "железного занавеса", носили сугубо оборонительный характер и к тому же были совершенно недостаточными в условиях прединформационного общества 60-х - 80-х годов XX столетия.
В настоящее время зарубежные страны ввели в эксплуатацию четыре информационных объекта, которые могут претендовать на статус голограммы.
Это, прежде всего, "образ грядущей экологической катастрофы", сконструированный в конце 1960-х годов теоретиками Римского Клуба. Материалы Клуба вызвали резкую реструктуризацию промышленности (что служит подтверждением гипотезы о возможном промышленном заказе на работы Римского Клуба). В последующие десятилетия этот информационный объект оказывал значительное влияние на политическую и культурную жизнь мира; сейчас, насколько можно судить, концепция "Пределов роста" приобрела цивилизационное значение, получив статус одного из фундаментальных граничных условий, наложенных на возможные пути развития постиндустриальной страты европейской цивилизации.
К счастью, концепция "Пределов роста" не носила государственного характера и в целом не была открыто враждебна Советскому Союзу - России.
На рубеже веков были созданы значительно менее безобидные информационные образы.
Идеология "конца истории" Ф.Фукуямы опасна для России, поскольку декларирует консервацию сложившегося в мире "Status quo". Мысль о желательности сохранить навечно современное разделение культур на "продвинутые" и "отсталые" (к которым относится и Россия) является лейт-мотивом философии О.Тоффлера. Что же касается С.Хантингтона, то основополагающей идеей его Образа Будущего является межцивилизационный конфликт, в котором Россия должна занять либо место противника, либо - зависимого союзника Запада (причем, ни тот ни другой путь не уберегут ее, по мысли автора, от дальнейшего распада "по цивилизационному признаку").
Возможно, информационные конструкции, созданные Э.Тоффлером, С.Хантингтом и Ф.Фукуямой, и не носят выраженного антирусского характера, но производимые этими объектами смыслы могут быть использованы - и будут использованы - как обоснование антирусской политики, лишь только у лидеров Запада возникнет потребность в таком обосновании.
Следует иметь в виду, что информационное пространство России полностью открыто для внешнего воздействия, поскольку в стране отсутствует собственная идеологическая, религиозная или хотя бы традиционная доктрина, структурирующая общественное сознание. В этих условиях происходит неуклонное заполнение информационного мира чужими смыслами. Отражением таких процессов является, в частности, прогрессирующее засорение русского языка маргинальными лексемами и иноязычными конструктами со смещенным семантическим спектром.
Содержанием проекта "Конструирование будущего" является, в частности, создание альтернативных западной общественной мысли информационных объектов, обладающих потенциалом к семантической экспансии. Совокупность подобных объектов может быть положена в основу новой государственной мета-идеологии России.
Под мета-идеологией здесь понимается совокупность операций над пространством идеологий. В данном случае речь идет о производящем операторе, содержащем в компактной форме пакет идеологий, "распаковывающихся" по мере необходимости.
Понадобилось на удивление много времени, чтобы обнаружить структурную эквивалентность миров утопий и антиутопий, очевидную из самых общих соображений. "Если XIX столетие искало способ построить утопию, то XX век более всего опасался, что утопия будет построена".
Заметим здесь, что утопические/антиутопические миры возбуждали сильные чувства - не суть важно, со знаком "плюс" или со знаком "минус". Само по себе (и, кстати, вне зависимости от эмоционального знака!) это означает полноту жизни личности в таком "хорошем"/"плохом" обществе. По сравнению с размеренной и зачастую скучной (в том плане, что с человеком от рождения до самой смерти не происходит ничего существенного, ничего, провоцирующего личностный рост) жизни в современном демократическом мире, можно говорить о "прогрессивности" "миров, которых нет (и не должно быть)".
В рамках "тоннеля Реальности": вечные сущности, воплощающиеся в личности, - жизнь в условиях информационного и структурного равновесия, слабых эмоций, высокой обеспеченности и низкой ответственности вряд ли может рассматриваться, как положительный вариант. "Не ищите Истину в комфортном существовании".
Заметим теперь, что симметричность утопий - антиутопий подразумевает существование механизма "выбора", отвечающего личности на вопрос: в каком из миров - лучшем или же худшем - она существует? Очевидно, что таковой механизм носит субъективный характер.
То есть, мы находимся в рамках "притчи о двух супругах в Колизее". Хотя Реальность одна, выбор "варианта жены" ("я была в полном восторге, я находилась на ступенях древнего Колизея, я видела тени римских патрициев, заполняющих трибуны, Цезаря в пурпурной тоге и гладиаторов, я ощутила счастья от того, что я здесь, что я вижу все это…") или "варианта мужа" ("сижу на этих дурацких ступенях этого кретинского Колизея и думаю о тех задницах, которые сидели здесь до меня…") существенен и находится всецело в руках Личности, которая вправе жить в любом из этих альтернативных Представлений Мира.
Понятно, что "притча Колизея" всеобща, она точно так же справедлива для "обыденного" буржуазно-демократического мира. Но там "расстояние" между вариантами гораздо меньше, соответственно, оно порождает меньшие противоречия. С этой точки зрения западный обыватель всегда живет нормальной жизнью. Для жителя же утопии/антиутопии (например, советской) возможна либо очень счастливая, либо - очень несчастная жизнь.
Накопление информации (личной, равно и общественной) в эмоционально проявленных утопических мирах должно идти намного быстрее, нежели в обыденной буржуазной реальности.
Мы приходим к выводу, что не следует бояться утопических миров. Не следует даже бояться своей психологической реакции на такие миры, превращающей их в антиутопические. Жизнь в утопии счастлива и интересна. Жизнь в антиутопии также интересна, и уже потому - пусть и в другом смысле, но тоже счастлива.
Данное рассуждение, конечно, подразумевает отношение к смерти, как к естественному спутнику жизни. Жизнь в утопии/антиутопии требует некоторого мужества. Ввиду нестабильности этих миров, они значительно хуже обеспечивают безопасность личности, нежели буржуазно-демократическая реальность. Иными словами, механизм создания утопических миров предполагает некую "философию смерти": в рамках христианского подхода, или с использованием буддистской схемы перевоплощения, или любую иную.
Нужно все-таки иметь в виду, что в любом обществе, даже самом безопасном, существуют и утраты, и необратимая смерть. Так что, речь не идет о качественных изменениях мировоззрения.
Несколько лет назад технология создания информационной голограммы использовалась (в очень ограниченных масштабах) для обеспечения российского суверенитета над некоторой частью информационного пространства страны. Речь шла о "продаже" конечному потребителю "русской фантастики", "русского детектива" и - шире - "русской литературы". В настоящее время объемы издающихся (и продающихся на свободном рынке) русских и переводных текстов относятся в первом приближении как один к одному. Этот результат можно считать удовлетворительным, если сравнить ситуацию в России с книгоизданием в Польше (до 95% всех изданий - переводы с английского).
Однако, достигнуть некого (весьма приблизительного) паритета удалось только в "старой" культурной области - книгоиздании (и только в художественной литературе). Информационные области телевидения и кино, программного обеспечения и компьютерных игр, а также научно-популярных изданий остаются полностью или почти полностью "импортными". Кроме того, война в информационном пространстве по-прежнему носит безоговорочно оборонительный характер - речь идет только о защите своей культуры на своей собственной информационной территории.
Информационная голограмма "Русского будущего" рассматривается нами, как одна из естественных возможностей приступить к ответной колонизации информационного пространства, контролируемого Западом.
Проект "Информационная голограмма" является демонстрационным представлением части технологии внедрения идеи (персоналии, группы, сюжета) в социум. Реализация технологии, предложенной в Проекте, обеспечивает представление любой позитивной идеи в значительном объеме интеллектуальной части социума. При поддержке представленного локального проекта основными "Издательским проектом" возможно внедрение идеи практически в полный объем социума.
По истечении срока проекта и своевременном исполнении плана-графика внедренная идея становится одной из идей, активно обсуждаемых в обществе: средства массовой информации, книгоиздание, конференции. Персоналии (группа), сопряженные с внедренной идеей также становятся предметом активного общественного обсуждения. По истечении локального проекта идея становится общеизвестной.
Создание информационной голограммы "Русского будущего" (и шире - сама технология производства подобных голограмм) будет играть важную роль в обеспечении информационной независимости России.
© 2005 Р.А. Исмаилов