|
К рубрикатору «Эссе и статьи Переслегина» |
Сменить цвет |
Опубликована в сборнике « Упущенные возможности Гитлера »
История изменения оперативных концепций, положенных ОКХ, ОКЛ и ОКМ в основу Английской кампании, может быть прослежена по стенограммам июльских «совещаний на высшем уровне» руководителей вермахта. Мы уже отмечали, что командование сухопутными силами практически не интересовалось вопросами вторжения на Британские острова (шире — войны с Англией) по крайней мере, до падения Парижа и Вердена. В оправдание Гальдера и Браухича следует сказать, что до захвата бельгийского и нормандского побережья и выхода Франции из войны подобные авантюры действительно не входили в круг первоочередных задач ОКХ.
Первого июля Гальдер встречается со Шнивиндом из главного командования военно-морских сил и обсуждает с ним общие вопросы предстоящего вторжения. Впрочем, за весь разговор не высказано ни одной мысли, которая не являлась бы трюизмом. «Высокие договаривающиеся стороны» согласовали свои позиции в том, что для высадки потребуется абсолютное господство в воздухе, 1000 малых судов и до 100000 человек в первом эшелоне. Со вздохом облегчения было констатировано: если все необходимое будет обеспечено, «десантная операция, возможно, вообще не потребуется». В тот же день излишне осведомленный фон Лееб сообщает Гальдеру, что «высадки десанта в Англии, кажется, не предполагается». Несколько растерянно начальник штаба ОКХ объясняет, что какие-то оперативные разработки «должны быть сделаны в любом случае».
Третьего июля свои соображения представил начальник оперативного отдела ОКХ. Хотя операцию предполагалось назвать «Морской лев», в этой, первоначальной, версии речь шла скорее о «Речном льве»: «Характер операции — форсирование большой реки». В этот же день Геринг, озабоченный потерей темпа в великом наступлении на западе, обратился к фюреру с просьбой «придать новый импульс борьбе германского народа» и срочно наметить стратегические цели летне-осенней кампании 1940 года.
Фюрер высказал серьезную озабоченность позицией Англии, которая, насколько можно было судить, не проявила каких-либо признаков готовности к переговорам. По его мнению, рейх не заинтересован в окончательном разгроме Великобритании, поскольку это вызовет неизбежный распад Империи.
— Результат будет достигнут за счет бесценной немецкой крови, но Германия, не обладающая господством на море, не сможет воспользоваться плодами победы, которые сами упадут в руки Соединенных Штатов. Такая стратегия с нашей стороны кажется мне близорукой, вот почему я хочу обратиться с предложениями мира — если не к правительству Черчилля, то к королю Георгу.
— Однако можем ли мы быть уверенными, что в политике Англии возобладает здравый смысл, а не присущее этому нордическому народу упорство? Между тем, время работает против нас. Если Рузвельт победит на предстоящих выборах, союз между Великобританией и США станет еще более тесным. Со временем Сталин переварит оккупированную Советами часть Польши и получит плацдарм для прямого нападения на рейх. С этой точки зрения разрушение «санитарного кордона» едва ли должно рассматриваться нами как позитивный итог войны. Кроме того, какое бы уважение ни питали бы мы к Дуче, оно не распространяется на итальянскую армию и королевский итальянский флот, не говоря уже об авиации. Если война затянется, Италия станет такой же обузой для Оси, какой была Австро-Венгрия для кайзеровской Германии.
— Во всяком случае, — сказал Гитлер после минутного раздумья, — крайне желательно, чтобы план десантной операции против Англии был разработан в ближайшие дни — еще до того, как мы примем по этому вопросу политическое решение и независимо от того, какое решение будет принято.
Вечером того же дня Геринг собрал совещание высших руководителей ОКЛ. Речь шла об итогах Французской кампании и предстоящем развертывании авиационного наступления против Англии. Сразу же выяснилось, что о немедленном «воздушном блицкриге» не может быть и речи — слишком велики были потери, понесенные «Люфтваффе» в мае-июне. Кроме того, состояние французских коммуникаций не позволяло быстро переместить операционную зону к побережью. По мнению командующих флотами, создание новой инфраструктуры было возможно не ранее середины августа.
— И это мое воздушное оружие? — воскликнул Геринг, ознакомившись со сводками численности истребительных авиагрупп.
Герингу предстояло принять трудное решение. В связи с предстоящим десантом в Англию приоритет должен быть отдан производству высадочных средств, транспортных самолетов, десантных планеров. Это означало, что накануне самого тяжелого испытания, предстоящего «Люфтваффе», придется сократить выпуск боевых самолетов и, прежде всего, истребителей. Ресурсов Германии (даже с учетом оккупированных территорий) было недостаточно для ведения большой войны.
Совещание ОКЛ 3 июля 1940 года пришло к двум весьма важным для дальнейшего хода событий выводам. Прежде всего, Ешоннек предложил немедленно передать фирмам Мессершмитта и Юнкерса заказ на срочное конкурсное изготовление тяжелого десантного планера, способного перенести через Ла-Манш груз весом до 20 тонн. Предлагалось в течение двух недель разработать проект и немедленно начать серийное производство «гигантов». Кроме того, Геринг, испытывающий сильное недоверие к «Рейхсмарине», приказал конструкторам «Люфтваффе» разработать простой, надежный и технологичный десантный паром.
В этот же памятный событиями день 3 июля английский флот нанес предательский удар по разоруженным французским боевым кораблям. Сама по себе эта акция раскрыла желание англичан сражаться до конца и развеяла всякие сомнения высшего военного и политического руководства рейха насчет необходимости высадки на Острова. Кроме того, «Катапульта» создала совершенно новую политическую обстановку в мире. Отныне возникала возможность достичь некоего взаимопонимания между Германией и Францией. Четко определилась линия США как невоюющего союзника Великобритании.
Вскоре в ОКХ было выработана единая позиция относительно предстоящей десантной операции: высадка на широком фронте от залива Лайм до Фолкстоуна, шесть отборных дивизий в первом эшелоне, срок — август-сентябрь. С 7-го июля штабы приступают к детальному планированию, начинаются специальные тренировки войск. Тринадцатого июля происходит отчетное совещание в Фонтенбло в присутствии фюрера, который прибыл самолетом из Бергхофа, подчеркнув тем самым особую значимость обсуждаемых вопросов.
Доклад руководителя ОКХ звучал уверенно, но носил обтекаемый характер: флот должен обеспечить «мосты» от воздействия подводных лодок и надводных кораблей противника, борьбу с последними следует также возложить на авиацию и железнодорожные орудия. Выяснилось, что высадочные средства могут быть собраны не ранее чем в течение восьми недель, причем самоходные паромы и баржи, только и пригодные для десантирования первого эшелона, «все равно будут в совершенно недостаточном количестве».
Шнивинд, представляющий флот, заявил, что предложения армии «все еще изучаются» в штабе ОКМ, но, во всяком случае, высадка возможна только в определенные, строго фиксированные дни. Ближайшим таким днем будет 15 августа, затем — 15 сентября. В последующие месяцы проведение десантных операций представляется невозможным вплоть до поздней весны 1941 года.
По результатам этого совещания была отдана Директива № 16, содержащая концепцию высадки на южном побережье Британии (с проведением отвлекающих операций на острове Уайт и в Корнуолле), и началась конкретная тактическая подготовка к «Морскому льву». Она была ускорена, когда на мирные инициативы Гитлера, содержащиеся в его речи 19 июля, Галифакс, выступивший от имени правительства Его Величества, дал исчерпывающе холодный ответ.
Двадцать восьмого июля, в воскресенье, в ОКХ поступил любопытный документ, разработанный в штабе Редера. Шнивинд вежливо сообщал, что погрузку (да и выгрузку) десантных войск можно производить только и исключительно в гаванях, о каких-либо действиях с открытого берега не может быть и речи, и переправа первого эшелона займет не менее десяти дней. Прочитав это «экспертное заключение», Гальдер немедленно позвонил Браухичу и потребовал нового совещания в присутствии Редера и Геринга.
Это совещание началось 30 июля и растянулось на трое суток.
Прежде всего, стало ясно, что никакими человеческими и нечеловеческими усилиями подготовить десантную операцию к августу или даже сентябрю невозможно. Для нее просто не хватало тоннажа — предполагая, что его удастся собрать и привести в сколько-нибудь годное состояние в течение нескольких недель, ОКХ просто обманывало себя. Кроме того, Геринг не мог гарантировать полное подавление английской авиации. Воздушная война над Островами, хотя и складывалась в пользу немцев, протекала очень тяжело и не обещала быстрых результатов. Шнивинд (Редер вновь отсутствовал) настаивал на оперативной концепции ОКМ: высадка на узком участке фронта — желательно от Маргета до Фолкстоуна, и не более двух дивизий в первом эшелоне.
Грейфенберг возразил, что с тактической точки зрения это предложение неприемлемо: проще пропустить высаживающие войска через мясорубку. Шнивинд пожал плечами: ОКМ ничего другого обеспечить не может, даже такая операция возможна только при полном господстве в воздухе и все равно «будет сопровождаться истреблением германского флота». Фюрер сохранял молчание.
На следующий день он предложил идею, которая сначала вызвала изумление, а потом яростное, хотя и вежливое неприятие всех трех командований.
— В связи с тем, что осуществить операцию в августе и сентябре не представляется возможным по организационным причинам, а задержка операции до весны 1941 года исключена по военным и политическим соображениям, я считаю единственным выходом провести операцию поздней осенью 1940 года — в дни туманов и штормов на Ла-Манше.
Как вспоминает Вальтер Шелленберг в своих мемуарах «Лабиринт», в середине июля он обратился к рейхсфюреру СС:
— Мне совершенно не нравится операция «Виндзор». Кроме дипломатических осложнений с Португалией, она не сулит ровно никаких результатов.
— Вальтер, это приказ фюрера.
— Все равно. Представь себе, что англичане решили выкрасть кайзера Вильгельма II.
— Ну и что? — поднял брови Гиммлер.
— Вот и я спрашиваю: ну и что?
Через несколько дней Шелленберг предложил свой собственный план тайных операций, важнейшее место в котором занимала Ось:
«Надежность Италии как союзника вызывает серьезные сомнения. Следует помнить, что во время Данцигского кризиса Дуче отказался выступить на нашей стороне; итальянская армия открыла военные действия против Франции только тогда, когда поражение Третьей Республики стало свершившимся фактом. Собственно, никакого позитивного участия в войне Италия не принимает до сих пор.
В стране, прежде всего среди окружения короля, господствуют пораженческие настроения, резко усилившиеся после речи Галифакса. Не приходится сомневаться в том, что высшее командование итальянской армии готово совершить измену, вступив в прямые переговоры с врагом. Считаю необходимым инсценировать или спровоцировать такие переговоры».
— Ты хочешь завербовать Бадольо как обыкновенного платного агента?
— Примерно так.
— Надеюсь, ты понимаешь, что в случае провала этой операции ты поплатишься не только карьерой.
Гитлер подвел итог:
— Итак, мы констатируем, что все возражения против осенней высадки носят эмоциональный характер. Температура воды в Ла-Манше в ноябре около 13 градусов Цельсия, что является вполне приемлемым. Многодневные бури там возможны и даже вероятны, однако они бывают не только зимой, но и летом. Разница лишь в том, что зимой погоду регулирует Гренландско-Исландская атмосферная депрессия, а летом шторма обычно приходят из района Вест-Индии. Кстати, метеорологи считают наиболее неблагоприятным временем дни равноденствия, и с этой точки зрения идея десантной операции в сентябре вызвала бы у них большие сомнения.
Далее, при всем уважении к астрологии, я должен решительно выступить против того, чтобы ее прогнозы оказывали определяющее влияние на ход военных действий. Я имею в виду ваши «фиксированные даты вторжения», Шнивинд. Вы сами загипнотизировали себя этими расчетами приливов и отливов. В истории человечества десантные операции осуществлялись в самые разные дни лунного месяца, и определялось это скорее факторами организационными и тактическими, нежели гидрологическими.
— Вы не специалист, — пробормотал Шнивинд.
Гитлер, у которого временами появлялся очень острый слух, посмотрел на него в упор:
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, господин адмирал, но единственной успешной десантной операцией «Кригсмарине» была высадка в Норвегии, которая состоялась в первых числах апреля, то есть ранней весной.
— Но продолжим, господа, — казалось, фюрер был даже весел, — политически было бы удобно начать высадку 4-го ноября, в день президентских выборов в США. Или 7-го ноября, когда русские будут отмечать свой революционный праздник. Понятно, что окончательное решение будет принято с учетом прогноза погоды. Тем не менее, все приготовления к операции должны быть завершены к 1 ноября. Это — окончательная дата.
Необходимо в указанный срок решить все проблемы, связанные с высадочными средствами, прежде всего — самоходными. В этой связи представляются наиболее перспективными проекты, предложенные штабом ОКЛ и организацией Тодта. Следует развернуть их производство, имея в виду окончательную готовность в первой половине октября 1940 года. Директива на этот счет будет отдана немедленно.
В операции «Морской лев» предполагается задействовать значительные силы, на данном этапе оцениваемые ОКХ в пятнадцать-двадцать дивизий. Общее руководство этими войсками я возлагаю на штаб группы армий «А», блестяще проявивший себя в Польше и Франции. Я прошу ОКХ выделить для десантирования отборные соединения, имеющие максимальный боевой опыт, тем более, что у нас достаточно времени, чтобы при необходимости пересмотреть состав армейских корпусов и даже сформировать новые соединения такого порядка.
Я, безусловно, поддерживаю точку зрения начальника Генерального штаба: высадка должна быть произведена на широком фронте. Это затруднит противнику организацию контрманевра, а нам даст возможность рассредоточить высадочные средства, что существенно снизит неизбежные потери в них и дезориентирует разведку противника.
Далее, «Морской лев» — первая операция вермахта, для которой должно быть обеспечено тесное взаимодействие трех видов вооруженных сил — сухопутных войск, авиации и флота. Боевые действия в Норвегии и Дании носили ограниченный характер и в связи с этим фактически проводились помимо ОКХ, занятого в тот момент сложнейшими вопросами подготовки к Французской кампании. Сейчас мы собираемся привлечь к операции флот рейха — до последнего корабля, почти всю германскую авиацию и значительные силы пехоты. Назрела необходимость назначить единого командующего стратегической группировкой, разворачиваемой против Англии. Поскольку и сухопутные силы, и ОКМ высказались в том смысле, что завоевание господства в воздухе является необходимой предпосылкой «Морского льва», я возлагаю обеспечение координации родов войск на рейхсмаршала Германа Геринга, который получит все необходимые полномочия.
И, наконец, последнее. При проведении весеннего наступления во Франции отвлекающие операции в Дании и, особенно, в Норвегии себя оправдали. В связи с этим я предлагаю предварить английский десант активными действиями на севере Европы — в Исландии, — Гитлер резко поджал губы, улыбка испарилась, короткий нервный вздох дал понять слушателем, что монолог диктатора окончен, а с ним и все дебаты о невозможности операции.
Восьмого августа Рунштедт представил первый набросок плана «Ред».
Идеология операции строилась на обеспечении внезапности. По мысли Рунштедта следовало продолжать энергичную подготовку к высадке, намеченной на середину сентября — вплоть до переключения действий «Люфтваффе» на узлы коммуникаций и дороги. Погрузить на десантные транспорты ударные части первого эшелона. «Закрыть» французское побережье, принять демонстративные меры против «агентов англичан». После нескольких дней напряженного ожидания отложить операцию, высадочные средства «рассредоточить» в соответствии с новым планом десантирования. В течение последующих месяцев неоднократно проводить учебные посадки на суда. Постепенно заменить войска на побережье соединениями, выделенными для английской кампании.
Главный удар силами двух корпусов намечался на участке Гастингс — Брайтон, вспомогательный — одним корпусом — через Па-де-Кале на Дувр — Фолкстоун. Предполагались также отвлекающие высадки малыми силами на острове Уайт, в заливе Лайм, в районе Лоустофта и на Корнуолле.
Если у командующего 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршала А.Кессельринга и оставались иллюзии относительно уровня сопротивления английской авиации, то к началу августа они были развеяны. «Прощупывающие» удары по английским аэродромам и портам, по судам в Ла-Манше, по важным в военном отношении заводам имели весьма ограниченный успех. В ходе боев выявилось наличие у противника «идеальной» системы дальнего обнаружения, построенной на широком использовании радиолокаторов. Истребительная авиация англичан управлялась централизованно, что давало RAF возможность легко маневрировать резервами. Наконец, обнаружились принципиальные недостатки тяжелого истребителя Bf 110, на который возлагались определенные надежды. Постепенно обеим сторонам становилось очевидным, что «Люфтваффе» завязли в английской обороне.
В этих условиях Геринг принял решение упорядочить действия своей авиации. Командирам авиагрупп и эскадр он заявил, что смены не будет: необходимо напрячь все усилия и завоевать господство в воздухе перед вторжением, «которое состоится в первой половине сентября». Главные усилия были перенесены на подавление аэродромов истребительной авиации противника и пунктов ее управления.
Война приняла позиционные черты. Каждое утро волны истребителей и вслед за ними эскадры бомбардировщиков устремлялись через Ла-Манш. «Харрикейны» и «спитфайры» встречали их над водой, где завязывалась яростная схватка, постепенно смещающаяся к западу. По мере развития воздушного наступления английские аэродромы подвергались все большим разрушениям; ночами и в пасмурные дни — погода в середине августа была, скорее, на стороне Даудинга — их приводили в порядок, и все начиналось сначала. В воздухе отчетливо запахло «мясорубкой Маасского района».
Десятого августа Редер представил Герингу очередной меморандум ОКМ. Для предстоящей операции «Кригсмарине» располагали одним боеспособным броненосцем («Адмирал Шеер») и тяжелым крейсером «Хиппер». Еще к операции можно было привлечь три легких крейсера и четыре эсминца. Вывод был очевиден: «в сложившихся условиях действия против Исландии невозможны, обеспечение десантной операции сухопутных сил, даже на узком участке, представляет значительные трудности». Подписи, печать.
Тринадцатого числа фюрер пригласил для обмена мнениями Геринга, Редера и Шнивинда.
— В настоящее время заканчивает испытания линкор «Бисмарк». Что мешает использовать его в предстоящей операции?
— На корабле не смонтирована система управления огнем. Кроме того, «Бисмарк» только начал испытания, и они продлятся не менее полугода.
— Линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау»?
— Корабли получили серьезные повреждения в Норвежской кампании, ремонт потребует нескольких месяцев.
— «Лютцов»?
— Также поврежден взрывом мины, нуждается в ремонте.
— Господин адмирал, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что все эти корабли — все, без исключения, равно как и эскадренные миноносцы Z5, 6, 7 и 15, нужны мне 1 ноября 1940 года. Никакие отговорки не принимаются. «Шарнхорст» уже два месяца находится в доке, еще два с половиной месяца в вашем распоряжении. В конце концов, не сильнее же он поврежден, нежели «Зейдлиц» после Ютландского боя?
Кроме того, мне нужны оба новейших корабля — и «Бисмарк», и «Принц Ойген». Свои испытания они пройдут в ходе первого боевого похода.
— Такой поход может оказаться для них последним, — сказал Редер. — Корабль, не освоенный экипажем, представляет собой лишь иллюзию боевой мощи.
— Англия и Исландия важнее судьбы этих кораблей.
— Операция в Исландии невозможна принципиально.
— Почему это?
— Тому есть множество причин, которые поймет любой моряк.
— Ну так объясните мне эти причины. В конце концов, вы разговариваете с главой государства и вашим главнокомандующим.
— Корабли не могут двигаться крейсерским ходом в зоне плавучих льдов — это понятно?
— Нет, господин адмирал. И должен вам сказать, что это непонятно не только мне. В связи с этим я хотел бы заслушать мнение человека, которого никто не сможет упрекнуть в слабом знакомстве с морем. Я пригласил на это совещание капитанов «Северо-Германского Ллойда».
(…)
— Да, нам приходилось идти полным ходом в зоне ледовой опасности. В принципе, это запрещено правилами, но на Северной Атлантике так поступают все — я имею в виду капитанов пассажирских лайнеров. У каждого из нас есть в памяти случай, когда его корабль чудом избежал столкновения со льдами, или с трудом увернулся от другого судна. Мы вынуждены идти на риск. Слишком велика конкуренция. Ни наша компания, ни англичане, ни французы, ни даже итальянцы никогда не нарушат расписание без действительно веских причин.
— Безопасность вы не считаете веской причиной, Арренс? 1 , — резко спросил Шнивинд.
— Действия, о которых мы сейчас говорим, содержат элементы риска, но не создают прямую угрозу безопасности плавания. Откровенно говоря, нас всегда удивляла позиция военно-морских офицеров. Отставников, которые приходят на торговый флот, приходится переучивать несколько лет. Они считают сомнительными самые обычные маневры.
— Например? — спросил Гитлер.
— Ночная швартовка и выход из гавани. Плавание в условиях ограниченной видимости. Плавание в тяжелых погодных условиях — собственно, такие условия стоят в Северной Атлантике всю зиму. Проход малознакомым фарватером: мне, например, как-то пришлось вести лайнер по реке Святого Лаврентия. В принципе, там лоцманская проводка, но тогда как раз началась забастовка лоцманов.
— И вы бы взялись довести «Бремен» из Тронхейма до Рейкьявика? В ноябре, практически в полярную ночь, среди ледовых полей и при условии, что весь английский флот будет искать вас?
— Конечно. Это же всего тысяча сто морских миль.
(…)
— Вернемся к «Шарнхорсту». Что мешает ввести его в строй к ноябрю?
— У него погнут гребной вал.
— И что, его трудно выправить?
— Да! — Редер уже перестал скрывать свое бешенство: — Конечно, вы сейчас позовете кого-нибудь, кто объяснит нам, что его можно выправить — например, русской кувалдой.
— Послушайте, Редер, вы отдаете себе отчет, что ваша нынешняя деятельность попахивает государственной изменой? За месяц руководство флота не сделало ничего. Просто ничего. Торпеды как не взрывались, так и сейчас не взрываются, проектирование десантного парома еще толком не начато, к ремонту эсминцев и переоборудованию кораблей, захваченных в Дании, Голландии и Норвегии, не приступали. Зато в течение всего этого времени руководство флота с неимоверным упорством ищет аргументы, оправдывающие свое бездействие — настоящее и будущее.
Флот простоял на приколе всю Польскую кампанию, имев лишь одну героическую перестрелку с польским минным заградителем. Ничем он не проявил себя и во время великого сражения на Западе. Единственная осмысленная операция с участием флота — Норвежская — была проведена вопреки позиции руководства ОКМ. Я вижу причины такого положения дел в том, что вы называете «старыми морскими традициями». В 1918 году эти традиции обернулись восстанием в Киле и позорной капитуляцией. Действительно, чего ждать от флота, самой славной страницей истории которого является самозатопление?
— Это обвинение несправедливо, — прошептал Редер,— и если вы не возьмете эти слова обратно, мне придется немедленно подать в отставку.
— Может быть, это лучший выход. Для вас, Редер, и для Германии.
В середине августа планирование высадки в Англию разбилось на три стратегические ветви. В Тронхейме капитан торгового флота Арренс, произведенный в контр-адмиралы, и Отто Цилиакс, получивший звание вице-адмирала и назначенный командующим Полярным флотом рейха, занимались Исландской операцией. Оба они оказались заядлыми шахматистами, и в оперативных документах Полярного флота все чаще проскальзывали шахматные термины. Так, высадка в Исландии получила кодовое наименование «Северный гамбит».
В Брюсселе Геринг и Кессельринг искали ключи к системе противовоздушной обороны Южной Англии. В Бресте Рунштедт планировал первое, ложное, и второе, истинное, развертывание войск для «Морского льва». Рунштедту очень не хватало своего бывшего начальника штаба, но Эрих фон Манштейн командовал теперь 38-м армейским корпусом, и его интересы сместились в оперативно-тактическую плоскость.
Окончательные свои контуры десантная операция начала приобретать только в сентябре, когда Геринг объявил об изменении направления главного удара.
— Прежде всего следует захватить полуостров Корнуолл, — заявил рейхсмаршал и настоял на своем, несмотря на ожесточенные протесты со стороны Гальдера и самого Рунштедта.
— Вопрос о наступлении с этого плацдарма не встает, — заверил рейхсмаршал, — действовать вы будете с одного из вспомогательных направлений, где обозначится успех. Там, где вы сочтете нужным ввести в бой части второго эшелона. Что же касается Корнуолла, то он важен по одной единственной причине: на этом узком полуострове отборные части германской армии смогут обороняться месяцами. И при любых условиях они удержат жизненно необходимый «Люфтваффе» аэродром в Южной Англии.
В сентябре давление «Люфтваффе» достигло своего максимума, и английская авиация начала выдыхаться. Опытные пилоты устали, сменяющие их выпускники училищ имели куда меньше шансов остаться в живых в воздушном бою и совсем мало надежды кого-нибудь сбить. Потери Кессельринга также множились, но пока что у немцев оставался резерв опытных пилотов.
Аэродромы Менстоуна и Хоукинга были выведены из строя: очень медленно, с боями, RAF отступали от побережья. В 11-й группе все больше эскадрилий оказывалось укомплектованными не по штату.
Десятого сентября был нанесен самый сильный за все сражение воздушный удар. В боях над юго-восточной Англией было сбито 42 «спитфайра» и 54 «харрикейна». Немецкие потери составили более ста машин, но они распределялись между истребителями первого класса, «стодесятками» и бомбардировщиками. Одновременно с этой атакой группа Ju 87 без прикрытия атаковала легкие силы флота в Портсмуте, повредив легкий крейсер «Манчестер» и потопив эсминец «Гиперион». «Харрикейны» контратаковали «штукас», сбили шесть самолетов, но и сами попали под убийственный удар Bf 110, неожиданно вынырнувших из облаков. Это был первый воздушный бой, в ходе которого «харрикейны» понесли большие потери, нежели «сто десятые».
Вечером начались действия «Люфтваффе» по дорогам и узлам коммуникаций, эта боевая работа была продолжена и следующим утром. Даудинг четко отреагировал на изменение тактики немцев, предупредив правительство, что в ближайшие дни вторжение неизбежно. «Домашняя гвардия» и армейские части спешно заняли свои позиции.
Удары по дорогам продолжались еще двое суток. Они могли бы привести к некоторому восстановлению боеспособности частей истребительной авиации, если бы не предпринятая по приказу высшего руководства британской армии атака Шербура, Бреста, Кале и Булони. Разыгравшееся сражение стоило немцам четырех крупных транспортов, десятка самоходных барж, многие высадочные средства получили повреждения. Потери среди солдат были оценены командованием группы армий «А» как «весьма серьезные». Но в этом налете англичане потеряли от огня зениток и действия немецких истребителей свыше 100 самолетов, в то время как 2-й воздушный флот лишился только 43 машины 2 .
Сутками позже, ночью, над английской территорией вновь послышался шум моторов. На этот раз бомб не было, однако когда самолеты ушли, на земле в районе аэродромов Южной Англии послышались взрывы, звуки выстрелов, хриплые немецкие возгласы. В 5:30 13 сентября премьер-министру У.Черчиллю донесли о начале Вторжения.
Однако к этому моменту большинство английских командиров на местах уже точно знало, что никакого десанта нет. Немцы ограничились манекенами (и даже их было немного), имитаторами стрельбы, наспех сделанными из детских игрушек, и звукоподражателями на основе механической шарманки. Тем не менее, этой демонстрации хватило, чтобы «во избежание немедленного захвата немецким парашютным десантом» были взорваны три моста и пять полевых укреплений. Но наихудшим «подарком» для Даудинга стал подрыв фугасов на трех важных аэродромах: кроме только что восстановленного Хоукинга в список вошли Хорнчерч и Норд Вилд.
На следующее утро немцы вновь возобновили удары по пунктам базирования английской истребительной авиации и сразу же добились крупного успеха. Лишь к концу недели Даудинг сумел восстановить нормальный рисунок операций RAF.
К двадцатым числам сентября угроза вторжения сошла на нет. Немецкий десантный флот рассредоточился по маленьким портам. Десантные части, понесшие большие потери, были отправлены на переформирование в Германию. Началась отправка на восток штабов группы армий «В», 9-й и 16-й армий. На французском побережье возобновились работы по созданию «Атлантического вала».
За короткий промежуток времени между 15-м и 30-м сентября в Германии было уволено в отставку значительное число адмиралов и генералов. Из состава ВМС потеряли свои должности Редер и Шнивинд, причем о новом командующем «Кригсмарине» не сообщалось: геббельсовское радио, захлебываясь от восторга, повторяло, что «при всеобщем ликовании руководство взял в свои надежные руки фюрер» — известие, вызвавшее иронические улыбки среди офицеров британского «Home Fleet» и породившее массу анекдотов за океаном. Начальником штаба при фюрере и фактическим гросс-адмиралом остался Кумметц. Впрочем, у него было немного работы: со второй половины октября германские морские силы бездействовали. Называлось это «периодом реорганизации и перевоспитания флота в национал-социалистическом духе». Английские криптографы установили, что даже подводные лодки были отозваны со своих позиций, так что войну на море продолжали лишь вспомогательные крейсера, вышедшие в рейдерство в предыдущие месяцы.
За разногласия с иерархами СС был снят Николас Фанкельхорст: теперь герой Норвежской кампании протирал штаны на бумажной работе в Кенигсберге. Вместе с ним уволили в отставку нескольких дивизионных и трех корпусных командиров. Издевательством выглядела должность, полученная бывшим командующим 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршалом Кессельрингом — его назначали «советником от „Люфтваффе“ при военной миссии в Италии». Второй воздушный корпус, понесший значительные потери в ходе боев над Англией, был отправлен на переформирование, но его командир, генерал авиации Бруно Лецер, сохранил свое место.
Во всей этой противоречивой картине Даудингу, командующему истребительной авиацией Великобритании, не нравилось только одно: при генерал-полковнике Лере «Люфтваффе» осуществляли ту же тактику, что и при Кессельринге, и давление на английские аэродромы в 10-м и 11-м секторах продолжало нарастать.
— Что вы этим хотите сказать? — старый напыщенный маршал с изумлением взирал на второго секретаря при военном атташе рейха в Риме.
— Может быть, вы помните громкие процессы, состоявшиеся в Москве три года назад?
— Там было много громких процессов.
— Я имею в виду тот, на котором были осуждены и впоследствии казнены видные советские военачальники: Блюхер, Тухачевский, Якир и так далее, — маршал отметил, что все эти непроизносимые русские фамилии секретарь выговорил без запинки и, насколько он мог судить, правильно.
— Это было связано со внутренними проблемами сталинского режима.
— В какой-то мере. В какой — не мне и не вам судить. А вот о роли, которую сыграла в судьбе «пламенных революционеров и интернационалистов» маленькая папка, переправленная подозрительному Вождю (секретарь, разумеется, назвал «вождя» по-итальянски — Дуче) через чехословацкого президента, я осведомлен очень хорошо. Заметьте, маршал, в этой папке все-таки не было прямых свидетельств переговоров с врагом во время войны.
— Здесь, в Италии…
— К этому легко относятся? Мы знаем. Но, маршал, совершенно необязательно было обещать выдачу англичанам «не только самого Муссолини, но и его шлюх» — я правильно цитирую?
— Англичанин рассказал вам все…
— Может быть. Но все-таки, как вы думаете, что сделает Муссолини, получив запись этого разговора? С моими комментариями. Нет, мы знаем, — он снова подчеркнул это «мы», — что в Италии на самом деле процветает прогнивший демократический режим. Судить вас не будут. Наверное. Как Дуче взглянется. Но при любом раскладе за вашу жизнь я не дам ни гроша. На вашем месте я стал бы опасаться дорог — как оживленных, так и пустынных, а также электропроводки, газовых плит… да мало ли что здесь могут придумать? Это если вам повезет. Но вообще-то Бенито может наплевать на «традиции» и устроить формальное разбирательство. Если вам интересно, я могу подробно рассказать, «как это делается». В посольстве есть специалисты и с берлинским, и даже с московским опытом.
— Чего вы хотите?
— Немного, если принять во внимание цену. Координации. Тесного взаимодействия итальянского военного руководства и, разумеется, лично вас, маршал, с Альбертом Кессельрингом, советником от «Люфтваффе» при военной миссии в Италии. Или — в доступной для вас форме — Кессельринг отдает приказания, вы переводите их на итальянский и проводите в жизнь. Быстро, точно и без всякого саботажа. А пока напишите собственноручное «предложение о сотрудничестве». Что? Да без разницы, хоть поперек.
Черчилль, находящийся в несвойственной ему эйфории по случаю одержанной победы, отнесся к предостережениям Даудинга довольно спокойно.
— Этими атаками они маскируют свое отступление и стараются поддержать престиж. Скоро наступит пасмурная зимняя погода, и налеты ослабнут. Тогда вы сможете восстановить численность эскадрилий. Конечно, возможны всякие неожиданности, но, откровенно говоря, я сомневаюсь, что немцы возобновят попытку вторжения после такого провала. Если в ближайшее время нас и ждут неприятные моменты, то они будут связаны с налетами на крупные города. Я предупреждал о такой возможности еще в 36-м году.
— Хотя это звучит не очень правдоподобно, на вашу группу возлагается важнейшая миссия. Вы непосредственно подчиняетесь начальнику штаба ОКЛ генерал-полковнику Ешоннеку. Ваши прогнозы погоды предназначаются для высшего руководства «Люфтваффе», «Кригсмарине» и сухопутных сил. На их основе будут приниматься стратегические решения.
На данный момент метеорологическая служба ОКМ получает информацию из Европы, Норвегии и в какой-то степени из США. Иногда удается перехватывать английские сообщения. Однако зимой погода в Северной Атлантике формируется над горами Гренландии, и нам жизненно важно принимать сводки именно оттуда. В войне в воздухе решающее преимущество получает тот, кто узнает о грядущем изменении погоды раньше, чем противник. В каких-то обстоятельствах ваша группа может стоить целого воздушного корпуса, нескольких сотен храбрых людей.
Формально вы являетесь невоеннообязанными, экспедиция будет пользоваться датским флагом, осуществляется она на денежные средства датской Королевской службы погоды. Надеюсь, вы помните, что Гренландия формально находится под юрисдикцией Датско-Исландской Унии. Так что Германия выделяет в ваше распоряжение только транспортную подводную лодку 3 , и при появлении противника вы имеете право требовать, чтобы вас вернули в Протекторат через нейтральную территорию.
В начале октября немцы неожиданно провели молниеносную операцию и перевели в Тронхейм линейный корабль «Бисмарк» в сопровождении тяжелого крейсера «Принц Ойген». По реестру английской военно-морской разведки оба корабля числились проходящими испытания. Немцам очень повезло: во время всего перехода южная оконечность Норвегии была закрыта густой облачностью, и воздушная разведка Флота Метрополии установила местонахождение кораблей, лишь когда те уже стояли на рейде.
В последующие дни англичане прилагали всемерные усилия, чтобы «определиться» с этими кораблями. Норвежская агентура сообщила, что немецкие офицеры получили на руки большие суммы «квартирных» оккупационных денег и устраиваются в Тронхейме на длительное проживание. Перехваты «Ультры» оставляли впечатление, что корабли по-прежнему остаются небоеспособными или боеспособными лишь частично: в Германию шел нескончаемый поток требований, претензий и замечаний.
Десятого октября, воспользовавшись улучшением погоды, RAF нанесли сильный удар по южной Норвегии: «стирлинги» атаковали Берген и Ставангер. На этот раз взаимодействие между патрульной авиацией флота и «Люфтваффе» оказалось на высоте: когда бомбардировщики подошли к береговой черте, город и порт были затянуты дымовой завесой, а в воздухе находился боевой воздушный патруль. Тяжелые истребители Bf 110 из состава I/ZG76 сбили 14 тяжелых бомбардировщиков, еще 10 записали на свой счет «стодевятки». В отличие от своей обычной тактики, немецкие перехватчики продолжили преследование над морем. В результате рейд стал настоящим кошмаром для RAF. Больше подобных действий на северном оперативном направлении не предпринимались.
Харрис из управления стратегической авиации взял реванш двумя последовательными ночными налетами на Берлин и ударом по Бресту и Вильгельмсгафену, когда ценой небольших потерь удалось потопить немецкие эсминцы Z7, Т4 и «Зееадлер», а «карманный линкор» «Адмирал Шеер» получил серьезные повреждения.
Этот налет вызвал серьезное беспокойство в новом «национал-социалистическом» руководстве флота. После очередной истерики фюрера кое-как подлатанный «Шеер» также совершил переход в Норвегию.
В середине месяца немцы опять организовали имитацию вторжения. На сей раз она не вызвала серьезного беспокойства: ничего не взрывали, премьер-министра не будили, «домашняя гвардия» оставалась по домам. Ущерба обороноспособности Великобритании эта акция не нанесла, более того — истребительная авиация, прижатая к земле, немного воспрянула духом. У командиров, ответственных за оборону Южной Англии, сложилось впечатление, что со стороны немцев эта импровизация была формальным исполнением неумного приказа.
Четырнадцатого октября «Ультра» перехватила сообщение о том, что «известная Вам операция, по-видимому, будет отложена до весны». В тот же день лайнеры «Европа» и «Бремен», которые в течение летних месяцев 1940 года проходили переоборудование в большие десантные суда, покинули Кенигсберг. В Северном море капитан Арренс оторвался от эскорта, миновал на 28-узловой скорости южную оконечность Скандинавского полуострова и повернул на северо-восток. Семнадцатого октября лайнеры пришли в Тронхейм.
По дипломатическим каналам германское правительство обратилось к Сталину с предложением взять эти корабли в оплату по торговому договору. Ф.Рузвельт выразил решительный протест «по поводу подобных сделок в условиях войны», решение вопроса затянулось, и лайнеры пока оставались в Тронхейме. Оборотистый командир горноегерской дивизии в Норвегии предложил «временно» использовать их в качестве плавучих казарм, Арренс, не глядя, согласился 4 .
Двадцатого октября одновременно состоялись встречи в Лондоне и Бергхофе.
Командующий Флотом Метрополии сэр Дадли Паунд указал, что нынешняя дислокация германского флота не создает непосредственной угрозы вторжения в Англию, тем не менее, требует решительных мер. Сконцентрировав корабли в Норвегии, немцы продемонстрировали, что собираются использовать их для активной рейдерской службы на Северной Атлантике. В связи с этим следует, во-первых, усилить группировку в Скапа-Флоу и, во-вторых, в обязательном порядке сопровождать западные конвои не только тяжелыми крейсерами, но и линейными силами. По мнению адмирала, переход немцев к активным действиям на коммуникациях до весны возможен, хотя и маловероятен.
— Поэтому я предлагаю временно усилить конвойные силы линейным кораблем «Малайя»; «Резолюшн» и «Ройял Соверен» желательно срочно поставить на текущий ремонт, дабы использовать их для охранения конвоев весной 1941 г. И, разумеется, надо всячески ускорить ввод в строй кораблей типа «Кинг Джордж V» 5 .
В свою очередь У.Черчилль заметил, что сложилась благоприятная обстановка для развертывания активных боевых действий в Средиземноморском регионе.
— Мы можем еще до весны нанести решительный удар по «Африканской империи» Муссолини, для чего необходимо организовать наступательные операции в Ливии и в Итальянской Восточной Африке. Действия сухопутных сил следует поддержать флотом. Именно сейчас, когда угроза вторжения минимальна, мы обязаны разгромить итальянский флот и захватить господство на Средиземном море.
— Адмирал Каннингхэм планирует в начале ноября осуществить внезапное нападение на главную базу итальянского флота — Таранто, — сказал Паунд. — Но для этой операции ему необходим ударный авианосец.
…В рамках новой наступательной стратегии силы Великобритании на Средиземном море были значительно усилены. Несмотря на протесты командующего армией Метрополии Айронсайда, Черчилль решил направить в Африку две кадровые пехотные дивизии (3-ю и 4-ю) и 23-ю армейскую танковую бригаду. В состав соединения «Н», базировавшегося на Гибралтар и выполнявшего роль общего резерва как для Средиземноморского флота, так и для Флота Метрополии, вошли линейный корабль «Родней», авианосец «Арк Ройял» и 4 тяжелых крейсера.
Новейший авианосец «Илластриес» передавался в распоряжение Каннингхэма: вместе с «Иглом» он должен был составить ядро сил, предназначенных для атаки Таранто.
Флот Метрополии усиливался линкором «Кинг Джордж V», сдаточные работы на котором еще не были закончены.
Совещание в Бергхофе носило отчетный характер. Главнокомандующий силами Вторжения рейхсмаршал Геринг в присутствии верховного главнокомандующего и фюрера германской нации проверял готовность армии, авиации и флота к операциям «Морской лев» и «Северный гамбит».
Герд фон Рунштедт, командующий группой армий «А»:
«Для проведения операции выделены штабы 6-й армии Рейхенау и вновь сформированной 3-й армии Фалькенхорста. В настоящее время 21-й армейский корпус уже сосредоточен в районе Бреста, 33-й и 34-й корпус вместе со штабом армии будут переброшены непосредственно перед погрузкой на суда, то есть — к 1 ноября. Мы приняли решение отказаться от обычного метода организации операции и использовать в первом эшелоне десанта только войска 3-й армии и воздушно-десантный корпус генерала Штудента, находящийся в прямом подчинении рейхсмаршала. По плану операции десантники выбрасываются ночью и захватывают ключевые позиции и, главное, аэродромы в Корнуолле. Удержание этих аэродромов, снабжение их горючим и боеприпасами, поддержание на необходимом уровне численности авиаэскадрилий, базирующихся на юго-восточную Англию, станет основной задачей 21-го армейского корпуса и 2-го воздушного флота Лера. 69-я и 163-я дивизии 33-го корпуса высаживаются на широком фронте по обе стороны от Портсмута — в заливе Лайм и на Брайтонском побережье. Наконец, 34-й корпус осуществляет вспомогательную операцию между Лоустофтом и Ипсвичем. Этим частям предстоит самый большой переход по морю.
170-я дивизия 33-го корпуса и 11-я отдельная пехотная бригада являются резервом первой волны и будут использованы там, где в них возникнет необходимость.
Общей оперативной задачей первой волны является захват плацдармов и передовых аэродромов, втягивание в бой английских соединений прикрытия и, по возможности, резервов противника. Вторая волна имеет задачу захватить один или два важных порта, консолидировать плацдармы и превратить тактический десант в оперативный. В этой волне предполагается использовать основные силы 6-й армии Рейхенау: 38-й корпус без 46-й дивизии, 17-й корпус без 1-й горнострелковой дивизии и 32-й корпус без 57-й дивизии. Первые два корпуса высаживаются на Брайтонском, последний — на Ярмутском направлении. Горная дивизия является резервом второй волны.
Вторая волна осуществляет высадку через 48 часов после первой. В день Д+3 или Д+4 реорганизуется командование на английском плацдарме, войска южного крыла переходят в подчинение Рейхенау, восточное крыло передается Фалькенхорсту. К этому времени мы твердо рассчитываем иметь в своем распоряжении порты или, по крайней мере, гавани, пригодные для разгрузки тяжелой техники. Тогда через Ла-Манш пойдет третья волна — 5-я и 7-я танковая дивизии 15-го армейского корпуса. Резервом волны является 2-я моторизованная дивизия, но на данный момент командование группы армий не предполагает переправлять ее через Ла-Манш.
Прорыв позиций противника предполагается осуществить между 10-м и 11-м днями операции, развитие успеха возлагается на 4-й эшелон — воздушно-десантный корпус, который мы выведем из боя не позднее дня Д+5, а также на 46-ю и 57-ю дивизии четвертой волны».
Герман Геринг, главнокомандующий силами Вторжения:
«Войска первой волны будут усилены подразделениями танков-амфибий и тяжелой техникой, которую мы перебросим на тяжелых планерах „гигант“. К первому ноября мы будем иметь до 40 таких планеров».
Фон Рунштедт:
«И примерно такое же количество десантных паромов „зибель“ и „эрзац-зибель“».
Оскар Кумметц, начальник штаба ОКМ:
«Реорганизация флота, проведенная под предлогом его национал-социалистического перевоспитания, дала удовлетворительные результаты. В настоящее время удалось сформировать следующие корабельные соединения:
Для Исландской операции выделена группа „А“ под общим командованием Цилиакса, включающая линкор „Бисмарк“, тяжелые крейсера „Принц Ойген“ и „Адмирал Хиппер“, броненосец „Адмирал Шеер“, лайнеры „Европа“ и „Бремен“.
Прикрытие высадки в районе Лоустофта осуществляет группа „W“ под руководством Лютьенса. В нее входят корабли, нуждающиеся в ремонте или не вполне завершившие его: „Шарнхорст“, „Гнейзенау“, „Лютцов“. Прикрытие соединения образуют десять эсминцев и миноносцев, организационно включенных в три дивизиона.
В районе Корнуолла действует группа „К“ адмирала Хейе: легкие крейсера „Эмден“, „Кельн“, „Нюрнберг“, „Лейпциг“ и 12 эсминцев в четырех дивизионах.
Трофейные корабли и шесть немецких эсминцев входят в состав группы „S“ вице-адмирала Топпа.
Новейшие эсминцы типа „Нарвик“ образуют отдельную группу „F“ для прикрытия Исландской операции, устаревшие эсминцы времен Первой Мировой войны переданы в распоряжение транспортного флота контр-адмирала Руге.
В заключение, я обязан официально предупредить, что боеспособность почти всех кораблей весьма ограниченна, хотя опыты по наведению огня „Бисмарка“ с помощью СУ АО крейсера „Хиппер“, как это ни удивительно, дали в целом удовлетворительные результаты».
Адольф Гитлер:
«Мы должны отдавать себе отчет в том, что вне зависимости от исхода Английской кампании потери флота могут оказаться очень тяжелыми. Эти потери не будут поставлены в вину штабу ОКМ и командующим соединениями».
Карл Дениц, командующий подводными силами:
«В настоящее время для транспортных целей изъято две большие подводные лодки: U137 и U139, начато переоборудование еще одной. Это заметно сократило наши возможности для организации борьбы с судоходством противника в Северной Атлантике. Тем не менее, лодки продолжают успешно атаковать неприятельские транспорты. Дислокация флотилий, принятая в настоящее время, позволяет осуществить скрытый переход субмарин на позиции, определяемые оперативным планом „Морской лев“. Должен сказать, что ранее нам не удавалось достигнуть столь тесного взаимодействия между надводными и подводными силами флота. Достойна упоминания также неоценимая помощь 9-й воздушной дивизии ОКЛ».
Адольф Гитлер, командующий германским флотом:
«Весь замысел операции строится на точном расчете времени, данных метеорологической разведки из Гренландии и факте перегруженности английского флота, который не может одновременно решать задачи борьбы за Средиземное море, противодействия рейдерским группам, обороны Метрополии и поддержания баланса сил на Дальнем Востоке и в Вест-Индии. Выход в море наших вспомогательных крейсеров и ударных групп обязательно будет истолкован английским Адмиралтейством, как начало большой битвы с конвоями на Атлантике. Во всяком случае, мы на это надеемся».
Альберт Кессельринг, командующий объединенными силами Оси на Средиземном море:
«Моя цель состоит в том, чтобы сковать неприятеля в Средиземноморье. Поскольку разведывательные данные указывают, что противник сам избрал этот регион районом своих активных действий, выполнение этой задачи не должно вызвать затруднений. Я рассчитываю, что по мере высвобождения сил 2-го и 3-го воздушных флотов, группировка „Люфтваффе“ в Италии, Африке и на Сицилии будет усилена».
Ханс Ешоннек, начальник штаба ОКЛ:
«„Днем Орла“ объявлена дата Д-4. В этот день мы вводим в операцию все стратегические резервы: 26-ю и 54-ю истребительные эскадры, 2-й воздушный корпус. На этот раз мы твердо рассчитываем на успех».
Адольф Гитлер, главнокомандующий:
«Решение об определении начала операции, которое будет принято на основании данных метеорологической разведки, я оставляю за собой. После назначения дня „Д“ в распоряжении сухопутных войск, групп „W“, „К“, „S“ будет одна неделя, „Люфтваффе“ должны закончить свои приготовления в течение 72 часов. Наконец, у соединений северного фланга останется меньше суток».
— И что сказал фюрер? — поинтересовался Шелленберг.
— Фюрер был очень разгневан и потребовал отложить присвоение вам следующего звания до конца Английской кампании.
— Я и не знал, что вы собирались повысить меня в звании.
— Я тоже. Но у фюрера есть свои надежные источники информации. Послушайте, Вальтер, мне нужен Нильс Юэль.
— Кто это такой? Никогда не слышал такой фамилии.
— Тут мы с вами совпадаем, но ее где-то слышал главком. На самом деле «Нильс Юэль» — это такой датский броненосец. Он по-прежнему ходит под национальным флагом, и капитан обещал затопить его, если хоть один немец поднимется к нему на борт. Так вот, совершенно необходимо, чтобы кто-то убедил упрямца принять участие в Исландской стратегической операции. Это придаст ей черты легитимности, на чем в обязательном порядке настаивает не только МИД, но и руководство ОКВ.
Через неделю Шелленберг навестил Гиммлера, он был не расположен дразнить начальство и сразу приступил к делу:
— Капитан оказался честным человеком. Семьи и родственников нет. Так что никаких возможностей для оперативной разработки. Тем не менее, дело сделано.
— Каким образом? — меланхолично поинтересовался рейхсфюрер.
— Я его убедил. Понимаете, он был не в большем восторге от оккупации Исландии Англией, нежели от нашей оккупации материковой Дании.
Со времен мятежа в Испании возникла традиция использовать в шифрованных сообщениях так называемые «коды погоды». Фюрер пошел несколько дальше, и шифровка, переданная около 6 часов утра по Берлинскому радио, просто представляла собой метеорологический прогноз, полученный из Гренландии. Если наблюдатели не ошиблись, ожидалась именно та волнообразная последовательность «хороших» и «плохих» дней, которая была признана наиболее желательной для проведения операции «Северный гамбит». Впрочем, Цилиакс подозревал, что верховный главнокомандующий немного подправил метеосводку — в интересах повышения их боевого духа.
Последовательность действий была многократно отрепетирована высшими штабами в Кенигсберге, Берлине и Тронхейме — правда, исключительно на картах и в очень узком кругу. Морские байки Арренса как-то исподволь загнали в подсознание каждому офицеру обыденное для элитного торгового флота понятие святости расписания, и начиная с 15 часов дня 6 1 ноября события начали разворачиваться «согласно плану, заранее разработанному и утвержденному».
Первыми в море вышел датский броненосец «Нильс Юэль» и норвежский эсминец «Тайгер». Уже в море их команды узнали, что корабли направляются в Рейкьявик со специальной дипломатической миссией. Вероятно, большинство моряков решило, что речь идет о переходе на сторону союзников.
Утром следующего дня Тронхейм покинула транспортная подводная лодка U139, сопровождающий ее транспорт начал движение двенадцатью часами позже. Целью этой группы кораблей (соединение А4) были демонстрационные действия в районе острова Ян-Майнен. Никакого смысла в захвате Ян-Майнена не было, именно поэтому склонный к парадоксам фюрер и решил высадить там небольшую десантную группу. «Подводники» должны были действовать ночью. В темноте им предстояло преодолеть полосу прибоя, собраться на берегу и скрытно захватить пирс, к которому утром будет швартоваться транспорт с двумя десантными ротами.
— Это невозможно, — сказал командир лодки, — группа погибнет во время ночной высадки на берег.
— Вы что, считаете, что спасательные шлюпки могут быть использованы только днем и в идеальную погоду? — удивился Арренс.
В 23:00 1 ноября порт покинули линкоры. Цилиакс предупредил экипажи, что речь идет об очередных учебных стрельбах, которые будут совмещены с испытаниями маневренных свойств «Бисмарка» и «Принца Ойгена» и продлятся не более суток.
— Извинитесь перед девушками и квартирными хозяевами за внезапное изменение планов, но все вещи оставьте на берегу. Да, кстати, вечером 3 ноября ожидается большой прием в германском консульстве, явка офицеров ранга выше капитан-лейтенанта обязательна, исключение — только для незаменимых по службе. Предупредите вестовых насчет приведения в порядок парадной формы. От похода они освобождаются. Да, после приема будет организовано посещение циклопических руин, которые здесь, кажется, считают развалинами Асгарда. Местные функционеры СС считают, что нам будет полезно соприкоснуться с былым величием арийского духа. «Обязаловки» нет, желающие поразвлечься могут записаться у начальника кадровой службы флота.
Цилиакса любили — за ровный характер, прекрасное тактическое мышление и хороший аппетит в отношении еды, напитков и женского пола. В поговорку вошли его напутственные речи перед любым выходом в море: адмирал обстоятельно предупреждал присутствующих относительно плохих погодных условий, сложной гидрологической обстановки, повышенной опасности со стороны подводных лодок, надводных кораблей и авиации противника. После чего следовало обязательное: «К сожалению, я не могу заранее предсказать все проблемы, которые будут сопровождать нас в этом походе. Впрочем, их удастся легко преодолеть, если соблюдать устав, не впадать преждевременно в панику и не терять головы».
«Бремен» и «Европа» вышли в море сразу после заката 2 ноября; находящиеся на их борту солдаты двух полков горно-егерской дивизии не были слишком удивлены. С первых чисел октября ходили слухи, что дивизия будет переброшена в район Нарвика, где какие-то нервные чины из командования «Норвегия» все еще ожидали вторжения англичан.
Лайнеры сразу же после выхода развили 26 узлов, в то время как соединение Цилиакса шло на экономической 19-узловой скорости. Группы должны были соединиться в ночь на 4-е ноября у входа в Датский пролив.
Утром 2 ноября эскадра действительно провела тренировочные стрельбы, выбросив в море весь запас учебных снарядов. Около 14.00 флагманский штурман нерешительно обратился к стоящим на мостике Цилиаксу и командиру «Бисмарка» Линдеманну.
— Следует ли по-прежнему держать курс вест-норд-вест?
Цилиакс улыбнулся:
— Ну что, наверное, уже можно все объяснить. В этом походе я не предвижу никаких особых трудностей. Наши корабли просто должны отконвоировать в Рейкьявик «ударный флот транспортов», расчистив Датский пролив и подступы к порту от английских военных кораблей, а если там окажутся американские, то и от них тоже. Движение кораблей в течение всего похода будет осуществляться крейсерским ходом в зоне плавучих льдов, так что вахты впередсмотрящих должны быть удвоены. Целью операции является, естественно, восстановление датского суверенитета над островом.
Если захват Ян-Майнена рассматривался как сугубо отвлекающая операция, то действиям против Фарерских островов в штабе Полярного флота придавали важнейшее значение. Фареры должны были стать тем самым «стратегическим барьером», о роли которого в организации войны много писал известный английский военный теоретик Б.Лиддел Гарт.
Руководство вермахта не могло выделить для решения этой стратегической задачи адекватные силы. В распоряжении капитан-лейтенанта Вюрдеманна было три новых, только что вступивших в строй эсминца проекта «1936А». За неимением адекватного коммерческого тоннажа все они использовались сейчас в качестве быстроходных транспортов.
Для высадки была предназначен полк СС «Нордланд» (по численности, скорее батальон). Отношения между «арийскими», преимущественно норвежскими эсэсовцами, и военными моряками сразу не сложились. Впрочем, трудно было ожидать чего-то другого на набитом до отказа людьми и заливаемом холодной арктической водой эсминце.
Эта операция не заладилась с самого начала. В середине дня 3 ноября Z24 был атакован находящейся в полупогруженном положении подводной лодкой. Торпеды прошли мимо, эсминец на полном ходу таранил субмарину прочным «арктическим» форштевнем. U102, которая заняла позицию сутками раньше объявленного Деницем срока, пошла ко дну со всем экипажем.
Для Z24 удар не прошел бесследно: появилась сильная вибрация, возрастающая на скорости выше 18 узлов, в носовые отсеки начала проникать вода. Эсминец вышел из ордера и повернул к норвежскому побережью. Днем следующего дня на подходе к Бергену он был потоплен английской авиацией.
В ночь на 4-е ноября головной Z23 налетел на недавно выставленное англичанами у Фарер минное поле и последовательно подорвался на двух минах. Переполненный людьми эсминец затонул в течение трех минут, унося с собой командующего дивизионом и командира полка «Нордланд».
Поскольку все участвующие в операции «Северный гамбит» корабли хранили радиомолчание, в штабе Фарерской операции в Бергене ничего не знали ни о выходе из строя Z24, ни о мгновенной гибели Z23. В соответствии с графиком в 4 часа утра вылетела летающая лодка Bv 138, на борту которой — в полном соответствии с летной инструкцией — находилось десять полностью снаряженных десантников.
Если бы англичане придавали охране Фарерских островов (которые они захватили в мае заодно с Исландией) сколько-нибудь серьезное значение, немецкая операция сорвалась бы, не начавшись. Но в Торнсхавне был развернут территориальный батальон, по другим гаваням находились в лучшем случае отдельные посты. И, конечно, никто не ожидал ночного нападения.
Неожиданность была полной, и гарнизон Фарер капитулировал перед отделением десантников даже раньше, чем последний оставшийся в строю эсминец подошел к причалу Торнсхавна и высадил на берег чуть больше пятисот эсэсовцев, едва державшихся на ногах от усталости и морской болезни.
В 12:00 — точно по графику — командир десантной партии лейтенант Витциг, герой Бельгийской кампании, доложил в Берген, что «гидроаэродром готов к приему самолетов, операция прошла нормально, замечаний нет». Это было третье донесение по операции «Северный гамбит», полученное штабом Геринга в Брюсселе.
Операции в Рейкьявике и Кефлавике строились по той же схеме, что и в Торнсхавне за тем исключением, что вместо одной летающей лодки использовалось целых два «трансокеанштаффеля» в составе одной полуэкспериментальной летающей лодки Do 26 и восьми Bv 138.
Исландия считалась тыловой зоной. Ее главным назначением была поддержка трансатлантических конвоев: именно по меридиану Рейкьявика проходила граница между американской (нейтральной) и английской зонами ответственности. На острове было развернуто где-то около двух территориальных полков, занятых хозяйственной и организационной деятельностью. Весь предшествующий день (и ночь) патрульные гидросамолеты-разведчики вели поиск немецкого рейдерского соединения, о выходе которого в море предупредила агентурная сеть «МИ-5» в Тронхейме. Зона разведки располагалась на восток от Исландии, она достигала границ плавучих льдов и даже немного распространялась к северу. Противник не был обнаружен в Фарерско-Исландском проходе, и с утра было решено организовать активный поиск в Датском проливе. К Исландии шел новый линейный корабль «Кинг Джордж V» в сопровождении крейсера «Саффолк» и авианосца «Фьюриес».
Заходящие на посадку в гавани летающие лодки не вызвали никакой реакции, кроме раздраженного выговора распорядителя полетов. «Американцы, наверное, что с них взять», — бросил тот начальнику смены за две минуты до того, как десантники Скорцени начали скрытое «просачивание» на исландскую территорию. Операция получила название «Тишина». «Наша задача — не в том, чтобы в одиночку захватить Рейкьявик. Мы всего лишь должны подготовить пирсы к приходу „Европы“ и „Бремена“. Действовать только холодным оружием».
Рассвет 4 ноября открыл жителям Рейкьявика и офицерам английских оккупационных войск чудную картину: на рейде порта застыли в строгой кильватерной колонне линкор «Бисмарк», тяжелые крейсера «Принц Ойген» и «Адмирал Хиппер». Чуть поодаль стоял броненосец «Шеер». На всех кораблях были подняты гитлеровские стяги и флаги расцвечивания, огромные орудия были наведены на город. Со стоящих на рейде лайнеров (большое углубление не давало «Бремену» и «Европе» подойти непосредственно к пирсам) непрерывно сновали лодки с войсками. К 11 утра занявшие спешную оборону «территориальники» уже оставили порт. Ткнувшись в берег, выше по фарватеру догорали два английских и один американский эсминцы, потопленные в упор торпедами «Шеера». Устаревший дозорный крейсер «Эмеральд» нашел свою могилу в двадцати милях к западу от рейда.
В 11:00 4-го ноября Берлинское радио официально объявило о «восстановлении норвежского суверенитета над Ян-Майненом», часом раньше в Лондон начали приходить первые противоречивые сведения о сражении в Рейкьявике. Черчилль немедленно созвал «военный кабинет».
— Как могло случиться, что наша разведка просмотрела такую крупную операцию? — резко спросил он. — Мне представляется, что мы слишком привыкли полагаться на данные «Ультры». С этого дня я более не могу доверять этим сведениям. По-видимому, немцы, наконец, распознали, что их водят за нос.
— Возможно, «Ультра» вполне работоспособна, — сказал Уинтенботем, — просто в данном случае немцы вообще не прибегали к радио до тех пор, пока операция не вступила в завершающую фазу.
— Сейчас это имеет сугубо теоретическое значение, — согласился Черчилль. — Требуется решать более насущные вопросы. Я думаю, здесь нет необходимости объяснять, что мы не можем допустить потери Исландии. Даже если забыть о той роли, которую играет остров в движении западных конвоев, потеря Исландии может повлечь за собой негативную политическую реакцию в Соединенных Штатах.
— Там, кажется, сегодня выборы? — задал риторический вопрос Иден.
— В связи с падением Рейкьявика положение Рузвельта сильно осложнится, — раздумчиво сказал Галифакс, — и в Конгрессе вновь припомнят «доктрину Монро». Даже если сегодня Наш Президент наберет необходимое большинство голосов (в чем в свете новых событий я уже начал сомневаться), немедленно всплывет вопрос о законности третьей баллотировки подряд.
— Именно поэтому нам придется обратить поражение на севере в победу. Флот Метрополии должен не только обеспечить освобождение Исландии от нацистских оккупантов, численность которых, думаю, не больше батальона, но и перехватить на отходе гитлеровское ударное соединение. Действуйте, адмирал Паунд.
В последующие часы развернулись события, известные как сражение за Фарерский барьер.
Около полудня самолеты RAF вновь бомбили Берген. Этот налет имел несколько больший успех, нежели предыдущий: был потоплен немецкий эсминец 7 нанесены некоторые повреждения портовым сооружениям. Истребительное противодействие над целью было слабым.
Утром и днем четвертого ноября, когда английские корабли принимали топливо и снаряды, отряд Витцига при помощи эсэсовцев «Нордланда», местного населения и английских военнопленных готовили к использованию гидроаэродром. Около двух часов дня поплавковые торпедоносцы Не 115 из Ku.Fl.Gr.106 вылетели из Ставангера на Фареры. Один самолет вернулся назад из-за неисправностей в правом двигателе, два разбились при посадке, но остальные машины успешно приводнились на рейде единственного на архипелаге закрытого гидроаэродрома.
Адмирал Тови вывел в море Флот Метрополии около 2 часов дня. К этому времени командующий уже знал, что корабли противника находятся на рейде Рейкьявика. «Кинг Джордж V» находился в идеальной позиции для перехвата, если бы Цилиакс решил направиться в Северную Атлантику. Однако у немецкого командующего мог быть и другой план — северным маршрутом возвратиться в Тронхейм. В этом случае соединение Форбса имело мало надежд настичь «Бисмарк», и Тови принял решение направить свои основные силы через широкий пролив, отделяющий Фарерские острова от Шетландских.
Английский флот шел компактной группой: «Худ» (флагман), «Рипалс», «Ринаун», «Нельсон». Охранение составляли 12 эскадренных миноносцев и легкие крейсера «Линдер», «Шеффилд», «Глазго». Такой строй не позволял развивать скорость более 16 узлов, но Тови предпочел бы отделить «Нельсон» только тогда, когда намерения Цилиакса станут полностью ясны.
Состав эскадры не был сбалансирован, и, в частности, отсутствовало прикрытие с воздуха, необходимое, если придется подойти к Бергену или Тронхейму. Командующего Флотом Метрополии раздражало, что в решительный момент у него не оказалось ни одного свободного авианосца.
Ночью, пока пилоты спали, падающие с ног десантники Витцига вместе с механиками, перевезенными на остров очередным рейсом летающей лодки, готовили самолеты к вылету. За ночь удалось разгрузить эсминец, который доставил шесть авиационных торпед и горючее для одного вылета шести торпедоносцев. Еще столько же привезла транспортная подводная лодка U139. Наконец, с опозданием на шесть часов приковылял «Вестфален», гидроавиатранспорт 1906 года постройки, оборудованный пятнадцатитонным краном и одной катапультой. В штабе Полярного флота мало кто сомневался, что этот тихоходный и неуклюжий корабль будет потоплен на переходе. «Вестфален» действительно был обнаружен английской авиацией в Норвежском море, но не вызвал у нее интереса.
Корабль доставил на Фарерские острова горючее и торпеды.
Ночью 5 ноября ветер повернул к северу и усилился. Эсминцы, испытывающие сильную качку, были вынуждены повернуть на несколько румбов к западу, чтобы встать носом к волне. «Нельсон», носовая оконечность которого нуждалась в ремонте, начал отставать. Корабль сильно рыскал на курсе. В восемь утра взошло солнце, обещая ясный, хотя и ветреный день. А в 10:30 соединение Тови было атаковано торпедоносцами противника.
Внезапность была полная. В течение десяти минут «Ринаун» получил три торпеды и вышел из ордера. Одно попадание досталось на долю «Худа». «Нельсон», получивший во время ремонта новое зенитное вооружение, уклонился от всех атак, уничтожив четыре самолета противника.
Через полчаса торпедоносцы вышли на легкие силы Тови, маневрирующие самостоятельно. На этот раз попаданий не было, но эсминец «Вулверин», отворачивая от торпеды, попал под форштевень крейсера «Шеффилд» и был разрезан пополам.
В час дня флагманский корабль Тови получил попадание торпедой с подводной лодки. На этот раз повреждения оказались более серьезными, и командир корабля предупредил адмирала, что линейный крейсер не сможет развить более 20 узлов.
Еще одна группа подводных лодок атаковала «Ринаун», десятиузловым ходом отступающий к югу в охранении трех эсминцев. Две лодки удалось потопить, но третья, выйдя на дистанцию прицельного залпа, добила поврежденный линейный крейсер четырьмя торпедами.
В 16:10 Адмиралтейство сообщило командующему Флотом Метрополии, что авиаразведка обнаружила в гавани Торнсхавна гидросамолеты, «предположительно немецкие; связь с островом по кабелю, а также по радио отсутствует с утра 4-го ноября, в порту также находятся транспорт (предположительно, немецкий) и подводная лодка». Дальнейшее продолжение операции без прикрытия с воздуха было невозможным. Тови принял смелое решение атаковать утром 6 ноября гидроаэродром противника.
Оборону Торнсхавна осуществлял единственный немецкий эсминец Z25. Обнаружив английскую эскадру, он попытался выйти в атаку на «Худ». Эсминцы завесы вышли ему навстречу, ведомые «Линдером». С дистанции пять миль обе стороны выпустили торпеды, но попаданий не добились. В последующем артиллерийском бою Z25 был потоплен, два английских эсминца получили повреждения. В 11:30 корабли Тови начали обстрел города и порта.
Около двух часов дня гарнизон Рейкьявика капитулировал под угрозой обстрела города из тяжелых корабельных орудий. К вечеру все стратегически важные позиции на западе Исландии были заняты немецкой пехотой. В соответствии с планом, Арренс высадил на острове лишь около половины солдат, находившихся на «Европе» и «Бремене».
— Скорее отбирайте у пленных винтовки, — напутствовал он десантников. — Их вдвое больше, чем нас!
После захода солнца соединения Цилиакса покинули рейд. «Адмирал Шеер» сразу же повернул на юг, имея задачу прорваться на маршруты трансатлантических конвоев. «Бисмарк» же, следуя за «Бременом», возглавившим эскадру, направился на север. Этот ложный ход в сочетании с более или менее стандартными дезинформационными мероприятиями в Тронхейме должен был создать у противника впечатление, что Полярный флот возвращается в Норвегию.
Пятого ноября порт Рейкьявик был атакован «суордфишами» с авианосца «Фьюриес». Попадания получили два застрявших в гавани транспорта: английский и аргентинский. Кроме того, старый датский броненосец, на мачте которого развевался флаг Датско-Исландской Унии, получил в правый борт три торпеды, перевернулся и затонул.
Ночью английские корабли имели ряд радиолокационных контактов с неопознанными целями. В течение ночи Форбс поддерживал соприкосновение, и в 9:20, за четыре минуты до восхода солнца «Кинг Джордж» открыл огонь по немецкому кораблю.
«Шеер» сосредоточил ответный огонь на «Фьюриесе» и добился трех попаданий, не причинивших кораблю серьезных повреждений. В свою очередь стрельба английского линкора не была результативной: четырехорудийные башни все время выходили из строя, двухорудийная же не обеспечивала необходимой плотности огня. Около полудня Форбс был вынужден прервать бой: адмирал Тови срочно отзывал авианосец «Фьюриес» и сопровождающие его корабли на соединение с главными силами, двигающимися от Фарерских островов к Исландии. На отходе английские корабли были внезапно атакованы пятью немецкими самолетами-торпедоносцами 8 . Попаданий не было, но нервозность на эскадре, и без того заметная после безрезультатного утреннего боя, дополнительно возросла.
В ночь на шестое ноября Арренс понял, что его корабли оторвались от противника. На обоих лайнерах закипела работа: их перекрашивали, устанавливали дополнительную дымовую трубу, изменяли очертание надстроек.
Утром 7-го ноября, в день «Д», лайнеры «Европа» и «Бремен» в сопровождении Полярного флота Германии встали на якорь на рейде ирландского порта Корк. Операция «Северный гамбит» вступила во вторую фазу.
Даудинг задержал премьер-министра при выходе из зала заседаний.
— Я должен со всей серьезностью поставить вопрос о безопасности Южной Англии, господин премьер-министр, — начал он. — Силы 10-й и 11-й групп на исходе. Вторые сутки немцы ведут воздушное наступление с такой яростью, которой еще не было в истории Битвы за Британию.
Черчилль посмотрел прямо перед собой:
— В связи с последними событиями на Западе я склонен рассматривать это последнее усилие «Люфтваффе» как стратегическое прикрытие Исландской операции, — ответил он.
Даудинг не успел сказать премьер-министру, что речь идет о последних усилиях не столько германской, сколько британской истребительной авиации.
Ночью 7-го ноября жители города Пензанса, расположенного на полуострове Корнуолл, километрах в тридцати от мыса Гуэннап, были разбужены очередной, третьей за последние полтора месяца имитационной выходкой немцев, которые, по-видимому, всеми силами старались отвлечь внимание от Исландской операции. На этот раз масштаб выброски был заметно больше, чем в прошлый раз: стрельба и крики распространялись к югу и северу от города. Никакой паники, однако, не было.
К восьми утра Штудент мог с уверенностью сказать, что дело сделано. Генерала по-прежнему мучили приступы головной боли после недавнего ранения, врачи настаивали, что он должен оставаться на лечении по крайней мере до нового года. Все же Штудент настоял на своем. Вновь, как и в Бельгийской кампании, он находился в первом эшелоне сил вторжения.
Постоянные крики «Волк!», «Волк!» возымели предсказанные результаты. В Корнуолле никто — от командующего обороной округа до последнего сапера, дежурящего возле заложенного под аэродромные сооружения фугаса — уже не верил в возможность высадки. 7-я парашютная дивизия выполнила свою задачу и почти не понесла потерь на этом этапе операции.
Около полудня началось десантирование 22-й посадочной дивизии, солдаты 21-го армейского корпуса занимали оборонительные позиции к северу от Пензанса. «Морской лев» начался, и пока что потери были меньше запланированных.
Для Черчилля и Айронсайда высадка также оказалась полнейшей неожиданностью, и в течение какого-то времени они были склонны даже рассматривать ее как некий отвлекающий маневр. Лишь к середине дня, когда стало ясно, что немцы ведут боевые действия почти по всей южной оконечности Англии — от мыса Лизард до Ярмута, когда на Корнуолле и в заливе Лайм уже обозначился явный успех атакующих, которые соединили тактические плацдармы в оперативный и начали проникновение в глубь английской территории, когда попытка Портсмутской флотилии обстрелять плацдарм и уничтожить высадочные средства обернулась гибелью двух эсминцев, попавших под удары пикирующих бомбардировщиков из Бреста, когда выяснилось, что английские истребители отсутствуют в воздухе, несмотря на прямые обращения Черчилля к Даудингу, — только тогда высшее руководство Великобритании убедилось, что оно имеет дело с серьезной операцией противника.
С началом Битвы за Южную Англию совпало резкое осложнение политической обстановки в Ирландской республике. В два часа дня Дублин неожиданно в ультимативной форме потребовал вывода британских войск «с территории единой и неделимой Ирландии». В 4 часа стало ясно, что в Эйре происходит военный переворот. И еще двумя часами позже Черчилль узнал, что этот переворот поддержан высадкой в порту Корк немецких войск.
Премьер-министр приказал разрушить Корк и Дублин тяжелыми ночными бомбардировщиками. Главный удар был нанесен по портовым сооружениям городов, но на судьбе оперативного соединения «А» это не отразилось. С заходом солнца соединение Цилиакса легло на курс, ведущий к Бресту.
Арренс отпустил эскорт. Наступила последняя стадия несколько авантюрного шахматного начала, известного как «Северный гамбит».
В Ирландском море «Бремен» подорвался на мине. Несмотря на тяжелые повреждения, полученные кораблем, Арренс требовал сохранить полную скорость. То, что они сейчас собирались сделать, можно было осуществить лишь в утренних сумерках, когда все кошки выглядят одинаково серыми.
После того, как немцы захватили побережье Франции, судоходство через порты южного и восточного побережья практически прекратилось. Уже почти полгода основной грузопоток шел через Ливерпульский порт, сохранение его в работоспособном состоянии было непременным условием существования всецело зависящей от подвоза Великобритании. Арренс рассуждал, что в этих условиях англичане не могут «закрыть» город даже во время войны: проходы через минные поля должны быть очень широкими, таможенный досмотр с неизбежностью будет носить формальный характер. Тем более, что Ливерпуль находился в тылу, немецкие самолеты ни разу не бомбили его. Город представлял, что такое современная война, очень смутно.
Почти у входа в порт «Бремен» получил в правый борт торпеду с одного из английских катеров. Корабль загорелся, огонь береговых батарей привел к разрушению надстройки и большим потерям в личном составе. Понимая, что лайнер обречен, Арренс аккуратно пропустил «Европу» и развернулся поперек фарватера. Затем он опустил носовую аппарель, и танки-амфибии, неуклюже переваливаясь, пошли на ощетинившийся выстрелами берег. Когда последняя боевая машина скрылась в волнах, и лайнер, теряя запасы плавучести и остойчивости начал заваливаться набок, Арренс отдал свой последний в этой операции приказ:
— Всем покинуть судно!
У десантников горноегерской дивизии не было пути для отступления. Группа «Бремена» понесла тяжелейшие потери, но сумела выбраться на берег и при поддержке танков сломить сопротивление «домашней гвардии». Группа «Европы» вступила в бой без серьезных осложнений. К исходу 8-го ноября Ливерпуль находился в руках немецких войск. Солдаты вермахта лихорадочно укрепляли позицию, проходящую по окраинам города, превращая каждый английский дом в свою крепость.
В последующих боях группа «Ливерпуль», численностью чуть больше полка, была уничтожена практически полностью. Но в решающие дни 9-12 ноября она отвлекла на себя две территориальные и одну кадровую дивизию, а также танковую бригаду.
События на юге Англии развивались стремительно. В бессмысленных, но естественных воздушных атаках против пехотинцев Фалькенхорста и группы Арренса, против ирландских городов и французских портов, против немецких корабельных соединений на Ла-Манше и аэродромов на английской территории истаяли последние силы истребительной и бомбардировочной авиации Великобритании.
Контролируя береговые батареи на Ла-Манше и воздушное пространство над ним, немцы практически блокировали действия Королевского флота, хотя он приложил все возможные усилия, чтобы добраться до плацдармов 9 .
Основные усилия сторон были сконцентрированы на борьбе за аэродром Пензанса. В ночь на 9 ноября английские корабли впервые обстреляли его с легких крейсеров и эсминцев. На следующий день эстафету приняли тяжелые крейсера. К утру полосу восстанавливали, Ju 52 или очередной «гигант» доставляли следующую порцию горючего, бомб и авиаторпед, и все начиналось сызнова. Четырнадцатого числа подошел «Нельсон». U47 Принна, заранее занявшая удобную позицию (лодка находилась в положении «на поверхности», в тени берега, механизмы были застопорены, поддерживалось абсолютное молчание, как во время атаки глубинными бомбами) выпустила по нему шесть торпед. Две из них попали в линкор и оторвали носовую оконечность вплоть до первой башни. Корабль остался на плавку, но ход его упал до восьми узлов. Утром «Нельсон» был добит пикировщиками 7-го авиационного корпуса, хотя и дорогой ценой.
Наращивание немецких войск продолжалось с неотвратимостью часового механизма. После того, как немцы овладели портами Фалмута и Фолкстоуна, проблемы со снабжением армий на английской территории несколько потеряли свою остроту.
17 ноября, на десятый день высадки и на второй день шторма на Ла-Манше Рунштедт перешел в решительное наступление. Пехотные корпуса 3-й и 6-й армии охватывали Лондон. Танковый корпус Гота, вошедший возле Солсбери в «чистый» прорыв, уже вечером следующего дня овладел Оксфордом и мостом через Темзу.
Двадцатого числа фон Рунштедт отдал последнее в ходе Английской кампании оперативное распоряжение: «Оборона противника разваливается. Приказываю, не отвлекаясь на лондонскую группировку врага, преследовать английские войска в общем направлении на Бирмингем…»
Переломный момент этой альтернативы выделить довольно трудно. Возможно, изменение знакомой нам Реальности началось с инициативы Геринга, но скорее всего, ключевым событием стало появление Гитлера на совещании в штабе ОКХ в Фонтенбло, состоявшемся 13 июля 1940 года. Как известно, в нашей Реальности в этот день Гитлер вызвал Гальдера к себе в Бергхоф, а не наоборот. Но что внятного по вопросу планирования операций мог сказать начальник штаба сухопутных войск, прилетевший в резиденцию фюрера с адъютантом и тощей папочкой документов? Разработка операций ведется в штабе, а не в ставке вождя.
Следующее изменение реальности — отказ от принятия бессмысленного (и преступного) решения о бомбардировках британских городов. Да, отказаться от такой заманчивой цели, как беззащитное гражданское население, довольно тяжело. О том, насколько соблазнительна тактика тотальной воздушной войны, свидетельствует хотя бы глава 10 настоящего издания. О том, насколько она безрезультативна — опыт всех стратегических бомбардировок, включая Корею и Вьетнам. Даже Югославия при абсолютном господстве противника в воздухе умудрилась продержаться два с половиной месяца (впрочем, там воздушными операциями руководил тоже отнюдь не Геринг).
И все же высадка в любом случае остается высадкой. Какой реальный шанс на успех имела бы операция «Морской лев», будь она проведена — хоть в сентябре, хоть в ноябре 1940 года? Многие историки всерьез считают, что нулевой. «Нельзя всерьез воспринимать стратегический десант масштаба группы армий, который в качестве основного высадочного средства имеет тандем „баржа самоходная — баржа несамоходная“. Это же просто неприлично. Ла-Манш чуть пошире сельской речки».
Неприлично — с этим можно согласиться. Но почему нельзя? Ширина Па-де-Кале — 37 километров, Канала — около 90 километров (между полуостровом Котантен и островом Уайт). Если упомянутый тандем будет чапать со скоростью 4 узла, то он вполне доберется из Кале в район Дувра за темное время суток (напомню — на дворе стоит поздняя осень). Конечно, в Канале будет несколько сложнее, чтобы уложиться в 14-15 часов темного времени, да еще и успеть разгрузиться, здесь понадобится скорость в 7 узлов. Но, думается, во Франции, Бельгии и Голландии можно будет найти не одну сотню каботажных судов, способных развить и такую скорость.
Можно долго говорить о величии британского флота и его господстве на море. Но открытый океан и Ла-Манш — это две совершенно различные вещи. В узости, набитой минами, подводными лодками и торпедными катерами, линейные корабли не слишком-то развернутся. Кроме того, германский флот полностью свободен — у него нет других задач, кроме наступательных. Напротив, флоту империи, над которой никогда не заходит солнце, есть что оборонять в самых разных уголках земного шара. Вспомним, что именно в этот период было заключено знаменитое соглашение с американцами об обмене 50 старых эсминцев на базы в разных уголках планеты. Вряд ли бы англичане пошли на такое кабальное соглашение, не будь их положение столь катастрофическим.
А теперь отвлечемся от конкретной ситуации и позволим себе немного пофантазировать. Представим себе план десантной операции в порт, находящийся в глубоком тылу противника, за пределами действия базовой авиации. Для облегчения ситуации предположим, что дело происходит зимой и при отсутствии противодействия со стороны вражеского флота. Но операция должна быть молниеносной, поэтому в качестве транспортных средств можно использовать только боевые корабли. Причем без воздушного прикрытия по причине отсутствия авианосцев. Пехота перевозится на крейсерах и эсминцах — по 2 тысячи человек на крейсер и до 500 — на эсминец. В качестве высадочных средств штурмового отряда используются сторожевые катера, после чего крейсера и эсминцы швартуются к захваченным причалам и под огнем береговой артиллерии (вплоть до минометов) начинают выгружать войска — солдат, пушки, автомашины…
Бред? Полный бред, могущий возникнуть лишь в воспаленном воображении дилетанта от военной истории! Даже японцы никогда не грузили на свои крейсера морскую пехоту, тем более в таких количествах.
Что же до пушек и машин на палубе крейсеров, то такое может придумать лишь сумасшедший.
И, тем не менее, высадка в Феодосии проводилась именно таким образом. Рано утром 29 декабря 1941 года с 2 крейсеров, 3 эсминцев, 2 тральщиков, 12 катеров-охотников и одного транспорта здесь было выгружено 5419 человек, 18 зенитных (!) орудий, 7 минометов, 30 автомашин и 72 лошади. Высадка производилась под огнем противника и завершилась до появления его самолетов. Потери — 4 катера-охотника типа МО.
За три дня до этого была осуществлена высадка на восточном и северном побережье Керченского полуострова. Основное высадочное средство — тот самый тандем «баржа самоходная — баржа несамоходная». Погодные условия — шторм, ледостав. За три дня (с 26 по 28 декабря) высажено в общей сложности около 11000 человек (из них 5000 — в Камыш-Буруне), 9 танков, 14 орудий, 28 минометов, 9 автомашин и около 400 тонн боеприпасов 10 . Немецкий 42-й армейский корпус, оборонявший Керченский полуостров, насчитывал около 25 тысяч человек. Тем не менее, за три дня (до высадки в Феодосии главных сил) он так и не смог сбросить десанты в море. Безвозвратные потери десанта с 26 по 28 декабря составили около 2 тысяч человек, большинство которых погибло на затонувших от ударов авиации судах (назвать их транспортами не поворачивается язык) 11 .
Словом, в реальной военной истории примеров успешного проведения абсолютно бредовых операций можно отыскать более чем достаточно. И дело вовсе не в том, что «небывалое бывает», а в том, что общепринятое представление при внимательном рассмотрении очень часто оказывается поверхностным и не соответствующим реальности. Нельзя высаживать войска прямо с транспортов на необорудованное побережье? Но позвольте, японцы в 1941-1942 годах только этим и занимались! Нельзя проводить караван из сотни барж через пролив, где водятся вражеские эсминцы? Но на один эсминец придется по десятку барж, к тому же их еще нужно найти в ночной темноте (а радиолокатор при умелой постановке помех покажет еще несколько сот барж и линкор в придачу).
Не стоит забывать, что у Германии есть масса старых кораблей времен Первой Мировой войны, от тральщиков до старых эсминцев и плавучих баз, обычно не упоминаемых в кратких справочниках. Между тем, они имеют прекрасную мореходность, скорость не менее 15-20 узлов и могут быть использованы в качестве быстроходных транспортов для дальних операций. При всем уважении к флоту Его Величества невозможно представить, чтобы он смог перехватить быстроходные десантные соединения до высадки — особенно если при подготовке операции будет соблюдаться секретность, сходная с той, что была соблюдена перед прорывом «Шарнхорста», «Гнейзенау» и «Принца Ойгена» через Ла-Манш в феврале 1942 года. И никакая «Ультра» не помогла тогда англичанам избежать позора.
Конечно, британские корабли вполне могут перехватить десантное соединение после высадки. И тогда получится то, что было в Нарвике — грандиозная бойня. Но великая победа вице-адмирала Уитворта, с авианосцем, двумя линкорами и 14 эсминцами уничтожившего 9 загнанных в Уфут-фьорд немецких эсминцев, ничуть не помешала десантникам Фалькенхорста продолжать захват Нарвика.
Но вернемся к нашей альтернативе. Да, операция, в которой одни и те же силы без возвращения на базу проводят одну за другой сразу несколько высадок в разных местах, выглядит чем-то фантастическим. Но ведь в изложенной альтернативе немцы высаживали разные подразделения, находившиеся на борту огромных лайнеров. Между тем, японцы иногда умудрялись высаживать одни и те же войска — с острова на остров, от разгрузки до новой погрузки.
Куда более значительную проблему представляет снабжение высадившихся частей — особенно на отдаленных плацдармах. Но здесь сразу же вспоминается «Токийский экспресс» на Гуадалканал или снабжение Севастополя с помощью эсминцев и подводных лодок. Да, в том и другом случае операции закончились поражением — но исключительно из-за того, что продолжались они по несколько месяцев. Немцы же должны захватить Англию за несколько недель, а в наступлении боеприпасы расходуются значительно меньше, чем в обороне 12 .
Не стоит забывать, что Германия имеет достаточно мощный подводный флот, и для такой благой цели, как высадка в Британии, его вполне можно целиком отозвать с позиций. Считается, что подводные лодки бессильны в эскадренном бою. Это действительно так, и причина тому проста: максимальная надводная скорость большинства лодок составляет 18-20 узлов, а подводная — вполовину меньше. Эскадренная же скорость большинства боевых кораблей (за исключением самых древних и дряхлых) колеблется в пределах между 15 и 19 узлами. То есть даже идущая в надводном положении субмарина имеет мало шансов перехватить вражеское линейное (а тем более крейсерское) соединение. Но ситуация меняется, если корабли противника имеют тяжелые повреждения, сильно замедляющие их ход. Опыт войны на Тихом океане и в Средиземном море показывает, что чуть ли не половина потерянных обеими сторонами авианосцев после полученных в бою повреждений была потоплена подводными лодками на выходе из зоны боевого столкновения. Поэтому потери, понесенные адмиралом Тови в сражении за Фарерский барьер, выглядят не просто обоснованными, но и на самом-то деле весьма заниженными (особенно если учесть, что лодки были развернуты заранее именно с целью перехватить корабли после атаки торпедоносцев). В целом же нельзя не признать, что все активные действия на море в описанной альтернативе завершаются гораздо более благоприятно для британского флота, чем могло случиться в реальности.
Таким образом, аналоги всех описанных действий в истории Второй Мировой войны не только имели место, но и завершались вполне успешно. Но если отдельные элементы операции вполне осуществимы, почему же не может быть осуществлена и вся операция целиком? Для этого необходимо лишь должным образом ее спланировать. Чем и занимается германское командование в описанном варианте развития событий.
1 . Капитан Арренс командовал лайнером «Бремен» в последнем перед войной переходе через Атлантический океан. [ Назад ]
2 . Шербур и Брест находились в зоне ответственности истребительного командования 3-го воздушного флота, а Кале и Булонь относились к Jafu 2 (2-е истребительное командование «Люфтваффе»). [ Назад ]
3 . Подводная лодка U137 была переоборудована в транспортную в течение августа -сентября 1940 года. [ Назад ]
4 . Зимой 1940-1941 годов эти лайнеры действительно использовались именно таким образом. Правда, в Текущей Реальности они оставались на Балтике. [ Назад ]
5 . На самом деле «Кинг Джордж V» вступил в строй в декабре 1940 г., «Принц Уэльский» — в марте 1941 года. [ Назад ]
6 . Время везде дается по Гринвичскому меридиану. [ Назад ]
7 .Z24, о котором шла речь выше. [ Назад ]
8 . Переброшены с Фарерских островов вечером 5 ноября. В течение 5-10 ноября соединение практически небоеспособно ввиду гибели «Нильса Юэля» с грузом торпед. В атаке 6 ноября были истрачены торпеды неприкосновенного резерва, доставленные на борту норвежского эсминца «Тайгер». [ Назад ]
9 . В ходе позиционного сражения у восточного побережья Англии немцы потеряли линейный крейсер «Шарнхорст». У англичан были потоплены крейсера «Саутгемптон» и «Норфолк»; «Худ» вновь получил повреждение, лишился гребного винта и с трудом добрался до Розайта. [ Назад ]
10 . Кстати, попутно выяснилось, что выгрузка танков и автомашин с хлипких пароходиков в шторм и на мелководье, в принципе, возможна — путем швартовки к выбросившимся на отмель баржам. [ Назад ]
11 . Общие потери за 8 дней операции (до выхода к 2 января на рубеж Отузы — Карагоз — Кист) составили 7000 убитыми и 20000 ранеными.[ Назад ]
12 .Относительно горючего беспокоится не приходится. Англия — цивилизованная страна, бензоколонки там встречаются на каждом шагу и представляется невероятным, чтобы британские войска при отступлении могли уничтожить их все. [ Назад ]
© 2002 Р. А. Исмаилов